Дуэль сердец   ::   Картленд Барбара

Она подхватила юбки и по огороду быстро перебежала к темнеющим деревьям. Лес был редким, к тому же лето еще не наступило, и трава была невысокой. Между деревьями петляла тропинка, и Каролина торопливо пошла по ней. Она понятия не имела, куда та ее выведет, но стремилась уйти от гостиницы как можно дальше. Несколько раз она натыкалась на кусты шиповника; они цеплялись за юбку, и Каролине приходилось останавливаться и отцеплять их от бархата — от столь грубого соприкосновения с природой он лучше не стал.

Так она шла какое-то время и вдруг услышала голоса. Каролина сразу остановилась. Неужели преследование уже началось? А она-то воображала, что пройдет какое-то время, прежде чем выяснится, что в комнате ее нет; к тому же на двери прочный засов, и потребуется немалая сила, чтобы его сломать.

Но тут она поняла, что голоса доносятся спереди, а не сзади, как того следовало ожидать, если бы кто-то шел за ней от гостиницы. Она прислушалась. Неожиданно в лесу раздался крик — крик боли, ужаса, возможно даже агонии. Он прозвучал один раз, и все стихло.

Сердце Каролины замерло, а затем неистово забилось, почти что, выскакивая из груди. Она прижалась к стволу дерева, плотно обхватив его руками. Крик все еще звучал в ее ушах, но он не повторился; вместо этого она услышала, как кто-то шагает по лесу, двигаясь быстро, почти бегом.

В какое-то мгновение Каролина с ужасом подумала, что этот кто-то направляется к ней. Она еще теснее прижалась к дереву, отчаянно надеясь, что ее не заметят. Но шаги стали удаляться. Она слышала их совсем близко, даже видела, как кто-то прошел в тени. Ей показалось, что это мужчина, но лунный свет был обманчив, а она слишком испугана, чтобы быть уверенной в чем-либо, кроме одного — шаги удалялись все дальше и дальше.

Она прислушивалась, едва осмеливаясь дышать, пока они не затихли совсем, и не наступила тишина — странная, напряженная тишина, которая всегда следует за неожиданным шумом. Лес казался неестественно тихим. Прежде были слышны шорохи, движение мелких животных в кустах, порхание потревоженной птицы; теперь воцарилась тишина, жуткая сама по себе.

Наконец Каролина глубоко вздохнула. Она пошевелилась, вдруг осознав, как крепко вцепилась в дерево. На руках, в местах, где они прижимались к коре, остались вмятины. Она отряхнула руки, смахнула листву и пыль с платья и зашагала снова.

Узенькая тропинка, по которой шла Каролина, убегала дальше и, наконец, вывела ее на просеку. Ярко светила луна, деревья были вырублены полукругом, и на дальнем конце виднелся домик. Внимательно приглядевшись, Каролина поняла, что он заброшен. Соломенная крыша провалилась, темнел пустой дверной проем, обвалились кирпичные стены.

«Бояться здесь нечего», — сурово выговаривала себе Каролина, но была не в силах унять дрожь. Она никак не могла успокоиться, после того, как в лесу пронесся этот странный крик, сердце ее колотилось от страха. Сделав еще несколько шагов, она остановилась, и из ее раскрытых губ вырвался крик ужаса. На земле, в центре просеки, лежал человек.

Он лежал, скорчившись, одна нога была подвернута, руки раскинуты в стороны ладонями кверху, словно бы в полной беззащитности. Голова откинулась назад, так что Каролине была видна только резкая линия подбородка. Она застыла от ужаса, глядя, как, словно в кошмарном сне, лунный свет сияет на пряжках его туфель, пуговицах черного сюртука и полированной рукоятке ножа, торчащего спереди из шеи. Чуть ниже на белую рубашку с жабо стекала темная струйка.

На мгновение Каролина перестала соображать; она только стояла и смотрела, не задаваясь вопросом, идти ей вперед или вернуться, парализованная ужасным зрелищем раскинутых белых рук, неподвижно лежащих на жесткой траве.