Его сильные руки   ::   Аллен Дэнис

Он не стал стучать, а просто вошел внутрь и осторожно прикрыл за собой дверь.

Энни стояла у окна и любовалась окрестностями. Она не обернулась, когда он подошел. Он обнял ее за талию и прижал к себе. Она лишь откинулась назад и положила руки ему на плечи.

– Когда-нибудь мне пришлось бы это сделать, Энни. Я сказал отцу, что отказываюсь от наследства в пользу Этьена. Как ты думаешь, я пожалею об этом в будущем?

– А сейчас ты жалеешь?

– Нет. У меня с этим домом связано много приятных детских воспоминаний, но я ведь могу забрать их с собой.

– Ты… уладил все дела с отцом?

– Да. – Люсьен вдруг помрачнел. – Он не против того, чтобы я уехал, потому что окончательно убедился, что не сможет сделать из меня того человека, какого бы ему хотелось.

– Такого, как он сам?

– Да, – вздохнул Люсьен.

– Прости меня, Люсьен. – Она нежно обняла его. – Мне жаль, что тебе приходится оставлять свой дом вот так. Мне жаль, что вы с отцом совсем не близкие люди. Твоей матери будет больно отпускать тебя. Она очень тебя любит.

– От этого мне только тяжелее, – грустно улыбнулся Люсьен.

– Я всегда буду тебе поддержкой и опорой, – сказала она, приподнимаясь на цыпочки и целуя его в губы. – Теперь я твоя семья, Люсьен, – добавила она и покраснела, смущенно теребя пуговицу на его жилете. – И у нас будут дети.

Он приподнял ее лицо за подбородок и заглянул прямо в глаза.

– Только сначала нам предстоит долго практиковаться, cherie, – сказал он с улыбкой. С этим словами он поднял ее на руки и понес в постель.

* * *



– Бог мой, откуда такое зловоние?

Капризный, до боли знакомый голос вывел Кэтрин из состояния полусна. Она дремала, пристроившись на стуле возле кровати Реджи. Реджи пришел в себя и недовольно щурился на солнечный свет, узкая полоска которого пробивалась в щель между шторами. Кэтрин прожила три дня в состоянии неуверенности и страха и теперь не сомневалась, что Реджи выживет. Теперь, когда он очнулся, ей хотелось кричать и прыгать от радости.

– Либо от тебя, либо от меня, Реджи, – сказала она.

Он повернул голову в ее сторону и болезненно поморщился.

– Где мои очки?

Кэтрин осторожно взяла с туалетного столика его очки и нацепила ему на нос. Он с минуту молча смотрел на нее, после чего сказал:

– Ты ужасно выглядишь, Кэтрин.

– Я знаю! – рассмеялась она. – Вчера я причесалась, но у меня не было возможности следить за своей внешностью в последнее время. Я не отходила от твоей постели.

Реджи огляделся, словно не узнавал комнаты.

– Да, это моя спальня. Но где Джеймс? И что ты здесь делаешь? Я помню, что у меня ужасно болела голова… – Он опустил глаза, и Кэтрин готова была бы отдать все, что угодно, чтобы запечатлеть выражение его лица навеки. – Господи! – прохрипел он. – Где моя одежда?

Кэтрин прикусила губу, чтобы не рассмеяться, и прикрыла его простыней.

– Арман считает, что тебе было лучше лежать без одежды и одеяла. Ты мучился от жара.

– Кто, черт возьми, этот Арман? – Реджи с трудом поднял руку и стал теребить ус.

– Твой врач. А я – твоя сиделка. У тебя была желтая лихорадка. И не нужно стесняться своей наготы…

– Господи! – взмолился он.

– …потому что для меня ты просто пациент, – заметила она. – И я старалась содержать тебя в чистоте, насколько это возможно.

– Святые угодники!

– …но я уверена, что ты хочешь принять ванну. Я лично только об этом и мечтаю.

Кэтрин усмехнулась при виде перекошенного от ужаса лица Реджи.

– Не волнуйся. Я не собираюсь мыть тебя или принимать ванну с тобой. Хотя у тебя еще не так много сил, чтобы сделать это самостоятельно.

– Боже мой!

– Теперь, когда кризис миновал, я позову Джеймса, и он позаботится о тебе. Арман тоже скоро вернется и, я думаю, захочет тебя осмотреть.