Фиктивный брак   ::   Стюарт Алекс

 — Он наклонился к машинке, но смотрел только на девушку, на копну ее каштановых волос, упавших на лицо. Откинувшись на спинку стула неосознанно изящным движением, она взглянула вверх, на него. И Джеффри поддался соблазну. Он не только тронул эти полные, мягкие, нежно-розовые губы своими; он их хватал, терзал, кусал… и отступил с часто бьющимся сердцем, потрясенный волшебной метаморфозой: его хорошенькая секретарша после первого настоящего поцелуя превратилась в теплую розовую нимфу, сияющую и завлекательно страстную!

Совершенно потеряв голову, он сделал предложение. Джой не могла поверить.

— Вы, написавший «Ловушку», делаете мне предложение? Ведь это ваши слова: «Жаворонок не поет в клетке, и если я буду заперт в клетке с одной женщиной, я не смогу творить».

— Когда я писал их, я еще не знал вас!

— Но знали других?

— Да, согласен! У меня были романы. И даже привязанности — такое бывает. Они мне очень нравились до какого-то момента. Но жениться! Это как обнаружить сор в варенье: я поел сладкого варенья, а под ним оказался сор, так что же мне — глотать его?

— И это вы говорите мне?

— Я говорю вам, потому что вы — другая. Я искал вас всю жизнь. Вашу пылкость, вашу нежность! Вы — апельсиновый лимонад, но только до первого глотка; потом понимаешь, что глотнул коктейля, от которого кружатся мужские головы. Вот ваша, сила! Я просто должен написать про вас роман: вы так божественно, так сентиментально старомодны; вы вдвое притягательнее всех этих ярких джазовых шлюшек! Кому нужны их танцы, их неистовство и скандалы на весь магазин? О, только не мне! Они… механистичны, эти неогегельянцы. Да и просто истерички! Косметика и кипение крови, больше ничего. А вы… вы воплощаете истинный елизаветинский дух! О боги! От постели я перейду к стихам — я посвящу вам лирический цикл, — воскликнул он. — Когда вы станете миссис Джеффри Форд…

— Вы устанете от меня, как и от других.

— Поцелуй меня. Еще!.. Мы наймем квартиру этажом выше, Джой? Как удачно, что жильцы съезжают в июне. Мы сразу ее займем, а эту оставим под мою студию. Сначала медовый месяц — в Итальянских Альпах. О! Мы будем упоительно счастливы! — воскликнул голос, который всегда звучал в ушах Джой Харисон, как только она оставалась одна.

Месяц после помолвки они были счастливы так, что захватывало дух. Потом — три печальных месяца разлуки: он отправился на Таити собирать материал для романа, а она осталась в Лондоне. Но вот он снова в Англии. Он приплыл вчера и, естественно, сначала отправился к матери: его маленькая, избалованная, трогательно ревнивая матушка была страшной собственницей. Сегодня вечером он вернется от матушки и встретится с ней.

Не удивительно, что сладкое ожидание зажигало огонь в сердце Джой, подобно тому как утреннее солнце заставляло сверкать голубым пламенем сапфир в ее кольце!

Маленькая комнатка выходила окнами на Челси-стрит и была залита солнцем. На подоконнике цвели белая невеста и желтые анютины глазки, которые она сама выкопала из клумбы с Фулхэм-роуд и посадила в ящичек, выкрашенный ярко-оранжевой краской, в тон занавескам. «Что меня восхищает в тебе, Джой (см. письмо Джеффри)… Ты из тех девушек, кто не может без цветов, изящных подушечек, салфеточек; любую нору они делают удивительно уютной… Ты по-настоящему наслаждаешься тем, что современные дамы считают тяжким подневольным трудом, — устраивать мужчине берлогу и кормить этого зверя… Что ж, скоро ты вся окажешься в этих заботах, вся, по твою прелестную шейку. Дни твоего девичества сочтены, это вопрос нескольких…»

Раздался стук почтальона. Она подскочила. Миссис Коуп принесла письмо.

Да, да! Это от него, большой квадратный серый конверт, его «артистические» завитушки в заглавных буквах ее имени: «Мисс Джой Харрисон».

Джой, сияя счастьем, взяла письмо.