Филе женщины в винном соусе   ::   Дубчак Анна

Наталия догнала ее уже на улице.

— Это очень дорогое кольцо с бриллиантами. Оно стоит целое состояние. Я не могу его принять.

Хоровичка остановилась и повернулась лицом к Наталии. В глазах ее стояли слезы.

— Это не я, поверьте мне… Это мой муж, он разбирается в таких вещах… Его отец собирался в Польшу. Это был заказ. Я пасла эту книгу почти год. Я не знала, что Бланш ею так дорожит и что она понимает истинную ценность этого издания. Там на титульном листе есть экслибрис… Словом, в Польше живет человек, которому и принадлежала эта книга. Он обещал хорошо заплатить. Я не знала, что Бланш…

— Заберите назад свое кольцо.

— Ни за что. Вы спасли мою честь. Наталия и не подозревала, что у них может состояться такой откровенный разговор.

— Если вы не возьмете кольцо, то я не смогу остаться в этой школе. Я не буду уверена в том, что… Я вас очень, очень прошу…

И Наталия оставила кольцо себе. Это был ее первый гонорар. Затем была история с коллекцией марок.



Глава 3

БОМЖ И НЕМЕЦКИЕ ФИЛОСОФЫ

Она случайно прочитала в газете, что один человек хочет за три миллиона рублей купить коллекцию немецких почтовых марок с изображением всех философов мира. Это объявление повторялось из номера в номер. Казалось, что это писал приезжий, который точно знал, что эта коллекция находится именно в этом городе. Наталия как-то вечером, закрыв глаза, играла на рояле и вдруг увидела бомжа в лохмотьях. Он вытаскивал из мусорного бака какие-то тряпки, банки и пакеты. Еще не до конца понимая, в чем же заключается ее дар, Наталия с присущим ей любопытством и авантюрной жилкой попыталась выяснить для себя, где находится эта урна, — возможно, она узнает улицу и тогда сможет понять, почему воображение показывает ей именно эту картинку. Для этого она снова закрыла глаза, и вновь перед ней, как на экране в кинотеатре — с той лишь разницей, что изображение было трехмерным, хотя и слегка затуманенным, — возник бомж, роющийся в мусорном баке. Шел дождь, и Наталия почувствовала, как редкие его капли словно залетают ей за ворот ночной рубашки. Это было совершенно удивительное ощущение. Еще немного, и она почувствует своим острым обонянием миазмы, распространяющиеся вокруг этого мусорного бака. Между тем она играла. Импровизировала что-то на тему Гленна Миллера.

А что будет, если она откроет глаза?

Не отрывая пальцев от клавиш, она открыла глаза: видение не исчезло. Тогда она перестала играть: видение пропало. Она вновь сидела в своей комнате за роялем. Уличный фонарь осветил несколько дождевых капель на лакированной поверхности пюпитра.

От всего этого у нее закружилась голова. Что же это такое? Что заставляет ее присутствовать в таких странных местах… И почему именно ее? Потому что эти объявления о марках так ее заинтересовали? Где скрыта та закономерность, позволяющая выбирать из миллионов событий именно те, которые внедряются в ее мозг и заполоняют все ее существо на момент игры? Она снова закрыла глаза и коснулась пальцами клавиш.

Появился бомж. Он шел теперь по направлению к рынку. Мелкий серый дождь делал его фигуру расплывчатой, но это был явно он. Теперь Наталия могла уже более спокойно рассмотреть его: черный замызганный плащ, желтая вязаная шапочка, из-под которой выбиваются седые засаленные длинные пряди волос, полоска синих джинсов между нижним краем плаща и оранжевыми, без шнурков, разбитыми и расхлябанными ботинками из облезлой замши. Явно ворованными. В одной руке бомж держал пакет, набитый хламом, который он выудил из мусорного бака. Если бы ей удалось увидеть его не со спины, а заглянуть ему в лицо. Наверно, когда-то он жил нормальной жизнью и, возможно, его любила какая-нибудь женщина.