Французские каникулы   ::   Стил Даниэла

В последние годы она также организовала несколько программ по реабилитации женщин, подвергшихся жестокому обращению. За это Энн удостоилась нескольких наград от женских общественных организаций, и, хотя она утверждала, что все это пустяки и что на самом деле все, что она сделала, — это только капля в море, в глубине души она очень гордилась тем, что ее труд был отмечен. Юриспруденция была ее подлинной страстью, которую разделял и Роберт; оба они рьяно защищали детей и подвергшихся насилию женщин. Оба придерживались довольно прогрессивных взглядов и были убежденными либералами. Какое-то время Энн всерьез подумывала о том, чтобы заняться политикой, но в конце концов оставила эту идею ради мужа и детей, предпочтя семейную жизнь общественному служению. Да и к известности она была равнодушна. Несмотря на свой огромный профессиональный опыт и способности, Энн была на удивление скромным человеком. Ее любимым занятием были длинные самоуничижительные речи, что, впрочем, не мешало Роберту гордиться ею. Каждый раз, когда Энн пыталась убедить друзей в том, что она — заурядный адвокат, не наделенный никакими особенными талантами, он приводил множество примеров, из которых следовало: его жена — один из лучших в стране специалистов по правам детей.

Когда Энн уселась на диван в гостиной, Эрик опустился рядом и дружески обнял ее за плечи:

— Ну, рассказывай: где вы пропадали все эти две недели? У меня такое впечатление, что мы не виделись целую вечность!

Как и всегда в конце декабря, Роберт и Энн провели две недели в Вермонте с детьми и внуками. У них было двое женатых сыновей и дочь, которая недавно закончила юридический колледж и жила отдельно, однако Смиты по-прежнему часто их навещали. И все же, где бы они ни были, что бы ни делали, в канун Нового года Роберт и Энн непременно возвращались в Нью-Йорк, чтобы встретить праздники со своими друзьями. За все время, что они были знакомы, они пропустили только один Новый год; тогда у Энн умер отец, и им пришлось поехать в Чикаго, чтобы организовать похороны и побыть с ее матерью. Но это был единственный случай; во все остальные годы шестерка неизменно собиралась в полном составе.

— Мы ездили в Шугабуш, — ответила Энн. — И прекрасно провели время, меняя малышам памперсы и разыскивая потерянные варежки, пока их родители катались на лыжах.

Говоря это, Энн улыбнулась. У них с Робертом было пятеро внуков и две невестки, которых, как подозревала Диана, Энн недолюбливала. Разумеется, она никогда не говорила об этом вслух, но ей не нравилось, что обе молодые женщины не работают. Сама Энн работала всю свою жизнь и гордилась этим, однако обсуждать невесток она позволяла себе только в разговорах с мужем.

— А как вы встретили Рождество? — в свою очередь спросила Энн и улыбнулась Эрику. Она относилась к нему как к родному брату.

— Неплохо, — ответил Эрик и кивнул. — Мы ездили к Кэтрин и Сэмми. Ее старший катался на санках и налетел на дерево, а младший засунул в нос горошину, и нам пришлось везти его в больницу. Это случилось как раз в сочельник, — закончил он со смехом.

— У нас тоже не обошлось без происшествий, — ответила Энн и слегка нахмурилась. — Один из мальчиков Джеффа сломал руку в горнолыжной школе. Это было ужасно! — добавила она с чувством. Но в глубине души Энн была рада, что ей больше не нужно заботиться о внуках. Она любила их, однако долгое общение с ними ее утомляло, и Роберт вполне понимал ее. Он тоже любил своих детей и внуков и был не прочь время от времени провести с ними недельку-другую, но гораздо больше ему нравилось проводить свободное время с Энн, от которой он до сих пор был без ума. Несмотря на то, что их брак насчитывал уже не один десяток лет, Роберт и Энн все еще были влюблены друг в друга, как в юности.