Герой снов   ::   Клейпас Лиза

Николай медленно стянул с пакета шнурок и развернул коричневую оберточную бумагу. Полная жгучего любопытства, Эмма наклонилась вперед. В пакете лежали сложенное письмо, два или три томика с непривычными буквами кириллицы на обложке и еще какой-то предмет, который Эмме не удалось рассмотреть, так как Николай взял его и, повернувшись к ней спиной, стал разглядывать. Затем он медленно поднялся и отошел к окну. Она видела, как он поднес к лицу ладонь – то ли смахнуть слезы, то ли отереть пот, она не поняла.

Подняв письмо, Эмма увидела, что оно написано по-английски.

"Его светлости князю Николаю Дмитриевичу Ангеловскому.

Завершая проведенные по Вашей просьбе изыскания, я хотел бы Вам сообщить о результатах моей поездки в Россию и поблагодарить за необыкновенное удовольствие, доставленное ею. Условия проживания и работы были великолепны, а переводчик, мистер Сергеев, выше всех похвал. Если у Вас возникнут вопросы относительно посланных мной материалов, я буду счастлив встретиться с Вами и дополнить их некоторыми подробностями. Большую часть сведений о судьбе Емелии Васильевны можно почерпнуть из писем, написанных ее сыном, Алексеем Николаевичем Ангеловским. Эти письма находились у Вашей старшей сестры, Екатерины, обаятельной женщины, которая передала их мне для Вас вместе со своими наилучшими пожеланиями. Кроме всего прочего, в них имеется упоминание о том, где жила княгиня Емелия в старости: в подмосковном дворце, который, по легенде, посетила императрица Елизавета в обществе князя Алексея…"

– Что с ней случилось? – хрипло спросил Николай, все еще не поворачиваясь от окна.

Эмма быстро проглядела письмо, перескакивая через страницы.

– Емелия оставила монастырь через семь лет после твоей… после смерти князя Николая, – сообщила она. – Короткое время она с сыном жила у родственников Ангеловских в Санкт-Петербурге. Однако их продолжали преследовать правительственные и городские чиновники, так что однажды Емелия с сыном буквально исчезли на десять лет. Не исключено, что они жили у нее на родине, в селе Хованском, так как в церковных списках один раз упомянута неизвестная женщина с ребенком-сиротой. Возможно, речь шла о Емелии.

Найдя в отчете Олмэя еще одно важное место, Эмма прочитала его вслух:

«Спустя два года после смерти царя Петра в 1725 году Емелия и ее сын окончательно перестали скрываться. Алексею в то время было лет девятнадцать-двадцать. Он объявил, что вступает во владение всем имуществом Ангеловских, и занял свое место в обществе в качестве законного наследника князя Николая Дмитриевича. Судя по всему, никто из родни не мог или не желал оспаривать его права. Алексей поселил Емелию в подмосковном дворце, где она прожила в мире и довольстве до конца жизни. Последующие двадцать лет он посвятил умножению своего состояния. Имеется ряд писем, сохранившихся с того времени, написанных собственной рукой Алексея и адресованных его матери в имение. Все это входит в те материалы, которые я Вам посылаю. Из переписки становится ясно, что Емелия Васильевна возражала против того, чтобы ее сын стал интимным другом императрицы Елизаветы, дочери Петра I. Однако она еще дожила до того момента, когда сын ее женился на русской дворянке и произвел на свет двоих детей: Сергея и Лидию. Указано, что смерть Емелии Васильевны наступила в 1750 году. Ей тогда было шестьдесят три года. Среди собрания бумаг Вашей сестры Екатерины мы обнаружили миниатюру с изображением Емелии Васильевны, написанную незадолго до ее смерти».

Голос Эммы стих. Она поняла, что держит Николай в руках.

– Ник! – тихо позвала она, откладывая письмо в сторону. Поднявшись с постели, она присоединилась к нему. Яркий свет полудня не давал сразу рассмотреть выцветшее изображение.