Горе от богатства   ::   Пембертон Маргарет

 – Из-под седых бровей на нее внимательно смотрели обеспокоенные глаза Генри. – Понимаю, ты считаешь, что Изабел не оправдала твоего доверия. Но ты забываешь о других, куда более серьезных предательствах. Неужели твое сердце так ожесточилось, что ты не можешь простить Изабел!

Мауре стоило больших усилий не расплакаться. Она ничего не ответила, встала со стула, подошла к окну, выходящему на улицу, и застыла, глядя на особняк Шермехонов.

– Ты же знаешь, я не люблю давать советы, – серьезно сказал Генри. – Но сейчас все же предложу тебе один. Помирись с Изабел. Жизнь слишком коротка, чтобы ссориться с теми, кого любишь.

Генри тихо ушел, а Маура все стояла у окна и пустыми глазами смотрела на улицу. Там ее и застал Александр, когда вошел в комнату.

– А где Генри? – удивленно спросил он. – Я думал, вы играете в шахматы.

Маура повернулась к мужу. Ее бледное лицо напоминало камею, под глазами залегли тени.

– Ушел несколько минут назад. Он сказал, что Изабел скоро уезжает. Возвращается в Ирландию. Ты знаешь об этом?

– Нет, – ответил Александр и понял, почему у Мауры такой несчастный вид. – Хотя что-то слышал. Бесси говорила с матерью Чарли и сказала, что Изабел может уехать, не дождавшись весны.

– Она уезжает в конце месяца.

Александр внимательно посмотрел на Мауру и понял, что она вот-вот расплачется.

– Тогда сейчас же иди к Бесси. Надо поговорить с Изабел, сказать, что ты не хотела обидеть ее, когда написала то письмо. Вы должны помириться, пока не поздно.

– Сначала мне надо кое-что прояснить, Александр. – Маура посмотрела ему в глаза. – Я давно хотела спросить тебя.

– Это связано с Изабел?

Она кивнула.

– В чем дело? – Александр озадаченно нахмурился. – Почему у тебя такой серьезный вид?

Он вошел к ней прямо с улицы, и снежинки быстро таяли у него на волосах. Серебряные виски наглядно подтверждали, как сильно он страдал, пока не нашли Мауру, и ничуть не портили его красоту. Наоборот, они подчеркивали черноту волос и добавляли зрелости его беспечному, удальскому лицу.

– Вы с Изабел любили друг друга… там, в Ньюпорте? – с превеликим трудом произнесла Маура.

Ответом было его неподдельное изумление:

– Боже правый! Нет! Ты думаешь… Я и Изабел?

Радость охватила Мауру и тут же сменилась стыдом.

– Просто я знаю, что Изабел восхищается тобой, Ариадны в Ньюпорте не было, а Изабел была рядом, и…

– Как тебе в голову пришло такое? – недоумевал Александр. – Для меня вы всегда были сестрами, и потом Изабел никогда бы… Даже и через сто лет!

Щеки у Мауры горели. Она сказала, объясняя скорее себе, чем ему:

– Мне было так плохо летом. Ты говорил, что хочешь развестись, я еще не поправилась после оспы. Нервы сдали. Вы с Изабел отдыхали в Ньюпорте, а я одна-одинешенька на Великих озерах. В голову всякое приходило…

Александр пересек комнату и обнял Мауру.

– Все, что приходило тебе в голову, неправда, – ласково сказал он. – Я очень страдал в Ньюпорте, думал, что ты с Кироном. У меня никого не было. – Он нежно приподнял ее подбородок. – Мы оба вели себя как идиоты, Маура. Хватит глупостей. Иди к Изабел.

Через десять минут Маура уже вышла из дома.

В особняке Шермехонов никого не было. Горничная сказала, что миссис Шермехон и леди Дэлзил уехали полчаса назад.

Маура не стала возвращаться домой. Она попросила кучера отвезти ее в Центральный парк и подождать. В парке она направилась к одной из засыпанных пушистым снегом скамеек. Ее соболья шуба была застегнута до самого верха, руки спрятаны в муфту. Вокруг играли в снежки и катались на коньках дети, и Мауре вспомнился день, когда она, взобравшись вверх по косогору, впервые увидела Изабел.