Горец-любовник   ::   Хауэлл Ханна

Они что, рыщут по округе и хватают всех подряд?

Грегор негромко рассмеялся и покачал головой:

– Они берут только тех, по которым сразу видно, что не бедняки. Когда меня сюда затащили, другого пленника как раз выкупали. Он был богато одет, хотя его красивая одежонка порядком провоняла в этой дыре. На мне тоже был мой лучший наряд. Подозреваю, что и твой наряд подсказал Гоуэнам, что у твоей родни завалялась монетка-другая. Они убили твою охрану?

Алана почувствовала, как кровь прилила к щекам.

– Нет, я была одна. Я немного заблудилась.

Грегор решил, что она лжет. То ли она совсем не умела врать, то ли темнота обостряла интуицию. Обостряла настолько, что он расслышал фальшь в ее голосе.

– Надеюсь, твоя родня как следует накажет охрану за такую оплошность.

Да уж, кое-кому наказания не избежать, подумала Алана. На этот счет у нее сомнений не было. Временами она даже жалела, что ее родители не верили в действенность порки. Порой ей казалось, что несколько «горячих» были бы куда лучше, чем нудные увещевания родителей. Но что было совсем невыносимо, так это читать на лицах отца и матери разочарование и боль, вызванные ее упрямством и дерзкими выходками.

– Сколько уже ты тут сидишь? – спросила она Грегора, чтобы отвлечь его от опасной темы. Она не хотела рассказывать ему о том, как ее схватили и при каких обстоятельствах.

– Думаю, дня два-три. Трудно сказать наверняка. Они дали мне несколько одеял и ведро для отправления, которое каждый день меняют на новое. Дважды в день приносят еду и питье. Здесь, в темноте, легко потерять счет дням. Впрочем, меня это не сильно заботит. Что меня действительно волнует, так это то, кто выйдет победителем из игры «ты-останешься-здесь-до-тех-пор-пока-не-скажешь-то-что-я-хочу-знать». Мой клан не самый нищий, но на большой выкуп лишних денег нет. Если бы еще знать, что отданные тобой деньги не обернутся против тебя самого…

– А Гоуэны не говорили тебе, сколько ты у них пробыл?

– Я, как ты понимаешь, без боя не сдался и большую часть пути до этой тюрьмы провел без сознания. Не знаю, сколько времени они меня везли. Полдня, день, возможно, дольше. Ты и сама скоро узнаешь, что Гоуэны не отвечают на вопросы. С ними разговор короткий. Каждый раз, открывая люк, они задают один и тот же вопрос: кто ты и откуда? И сдается мне, они появляются здесь в определенные часы, а не когда им вздумается. Поэтому я и решил, что нахожусь здесь два дня. – Грегор умолк, прикидывая правильность своего расчета. В темноте, в одиночестве, наедине со своими мыслями, можно с ума сойти и за несколько дней. – Пожалуй, сейчас как раз конец третьего дня, потому что я опять потерял сознание, когда они меня сюда бросили. Да, потерял, но не знаю, на какое время. А очнулся я от голоса сверху. Кто-то орал, что пора ужинать. Мне спустили еду и воду. И еще это ведро, а также сказали, что бросили мне несколько одеял.

– Сейчас ночь… Луна поднялась как раз тогда, когда мы въезжали во двор замка. Итак, трое суток в темноте, в яме, на земляном полу, – пробормотала Алана, поежившись при мысли о том, что и ей это предстоит. – И что ты делал все это время?

– Думал.

– Господи, от думанья я точно с ума сойду.

– Не слишком приятная перспектива.

– Верно, не слишком. И темнота мне не очень-то нравится, – тихо добавила Алана и чуть не подпрыгнула, когда рука Грегора неловко обняла ее за плечи.

– Никто не любит темноту. Особенно при таких обстоятельствах и в таком месте. Выходит, ты была совсем одна, когда они тебя схватили. Они ведь тебя не обидели?

Вопрос был задан тихим участливым голосом. Алана поняла, о чем спрашивал ее Грегор и что имел в виду под словом «обидели». Она вдруг подумала о том, что ее ведь могли изнасиловать – пусть даже эти негодяи и принимали ее за малолетку.