Горец-варвар   ::   Хауэлл Ханна

Она понимала, что ее слова можно истолковать как жалобу на опекунов.

– Мэгги, это не имеет значения. Анабелла и Эдмунд – моя семья. А я не приношу им ничего, кроме неприятностей. На этот раз я хочу доставить им удовольствие. Тем не менее, я не желаю терять то малое, что осталось от моего брата, отца и матери. Ты должна знать, что я спрятала вещи, которые мне чудом удалось сохранить.

Старая Мэг со вздохом кивнула:

– Да, конечно. И если ты не можешь вынести их из дома сама, то я позабочусь, чтобы они попали в твои руки.

– Спасибо, Мэгги. Для меня будет большим утешением хранить эти вещи у себя.

– Неужели ты и впрямь собралась замуж за этого болвана без подбородка?

– Да, собралась. Они хотят, чтобы я вышла за него замуж, и на сей раз я собираюсь сделать так, как они мне говорят. Чтобы не разочаровать их. Как я уже сказала, мне почти двадцать два года, а за мной до сих пор еще никто не ухаживал. И я еще даже ни с кем по-настоящему не целовалась. – Сесилия представила, как ее будет целовать сэр Фергус, и от одной этой мысли ей стало плохо. – Мэгги, я мечтаю о детях, а для этого нужен муж. Уверена, что все будет хорошо.

По глазам Старой Мэг стало понятно, что у нее на сей счет было другое мнение. Но она кивнула и тихо промолвила:

– Нам надо молиться, чтобы дети, о которых ты так мечтаешь, не унаследовали его подбородок.

– Что ж, по крайней мере, ты выглядишь подобающе.

Сесилия робко улыбнулась, решив принять эти слова Анабеллы за комплимент. Она опустила глаза, стараясь не смотреть на изысканное золотое ожерелье с гранатами, красовавшееся на шее Анабеллы. Сесилия прекрасно знала, что это ожерелье отец преподнес ее матери в день свадьбы. Эта вещь напоминала о прошедших временах и о любви, которая соединила когда-то ее отца и мать. На сердце у девушки стало очень тяжело. Она с горечью подумала о том, что скоро выйдет замуж за человека, которого – в том не могло быть сомнений – никогда не сможет полюбить.

Сесилия окинула взглядом людей, собравшихся в зале на пиру. Этот пир знаменовал начало двухнедельных празднеств, которые должны были закончиться ее свадьбой с сэром Фергусом Огилви. Девушка почти никого не знала из гостей, потому что ей редко позволяли принимать участие в пирах или выезжать в гости вместе со своими родственниками. Она подозревала, что все люди, собравшиеся сейчас на пиршество, явились сюда лишь для того, чтобы всласть поесть, выпить и вдоволь поохотиться в чужих владениях.

Заметив своего жениха, Сесилия невольно вздохнула. Он стоял рядом с двумя мужчинами и разговаривал. Все трое казались очень важными и надутыми. Сесилия вдруг осознала, что ей совсем не интересно, о чем они беседуют. Она подозревала, что это очень плохой знак, не сулящий ей ничего хорошего в будущем. Ведь бесспорно, что жена должна разделять интересы своего мужа и интересоваться его делами.

Пока Анабелла рассказывала ей о каждом из гостей – кто они такие, откуда приехали и почему так важно потакать их малейшим капризам, – девушка добросовестно пыталась найти в своем женихе хоть что-то привлекательное. Он не урод, но также и не красавец. У сэра Фергуса и впрямь был очень уж невыразительный подбородок и слишком длинный и тонкий нос. А его темные волосы уже изрядно поредели. Впрочем, Сесилия отметила, что цвет глаз у него довольно приятный – зеленовато-коричневый. Но глаза были маленькие, а ресницы – редкие и очень короткие. Убедив себя в том, что у ее жениха хорошая осанка и что он щегольски одет, Сесилия вздохнула с облегчением – ей все-таки удалось отыскать хоть что-то положительное. Так что можно было сделать ему комплимент, если в том возникнет необходимость.

– Ты меня слушаешь? – Анабелла повысила голос. – Учти, это очень важно.