Госпожа замка Меллин   ::   Холт Виктория

Даже на каминной полке дрезденская пастушка, кажется, борется за место с мраморными ангелами. Чинно тикают часы из позолоченной бронзы, и повсюду стулья, кресла, маленькие столики. Едва увидев эту комнату, я поняла, что миссис Полгрей — женщина твердых убеждений, испытывающая большое уважение к порядку и справедливости, но точное им определение знает только она сама. И все же эта комната производила успокаивающее впечатление нормальности, как и ее хозяйка.

Она взглянула на большой стол и, раздраженно хмыкнув, дернула шнурок звонка. Через несколько минут в комнате появилась черноволосая девушка с бойкими глазами. Она внесла поднос, на котором стояли серебряный чайник, спиртовка, чашки, блюдца, молочник и сахарница.

— Давно пора, — сказала миссис Полгрей. — Поставь все сюда, Дейзи.

Дейзи взглянула на меня и даже как будто подмигнула, но мне не хотелось обижать миссис Полгрей, и я притворилась, что ничего не заметила. В этот момент миссис Полгрей добавила:

— Это Дейзи, мисс. Если вам что-то понадобится, вы можете сказать об этом ей.

— Спасибо, миссис Полгрей, спасибо, Дейзи. Они, казалось, обе были удивлены моими словами.

Дейзи сделала довольно неуклюжий книксен, как бы против воли, и вышла.

— В наши дни… — пробормотала миссис Полгрей и зажгла спиртовку. Потом она отперла буфет и достала жестянку с чаем.

— Ужин подается в восемь, — продолжала она, — его принесут в вашу комнату. Но я подумала, что вам следует немного перекусить. А когда вы распакуете вещи, я познакомлю вас с мисс Элвиной.

— А что она обычно делает в это время дня?

Миссис Полгрей нахмурилась.

— Ходит где-то сама по себе. Она так часто делает. Хозяину это не нравится. Поэтому ему и хотелось скорее найти гувернантку, понимаете.

Я начала понимать. Теперь я была уверена, что Элвина будет трудным ребенком. Миссис Полгрей отмерила чай, как будто это был золотой песок, и налила в чайник кипятку.

— Многое зависит от того, понравитесь ли вы ей, — продолжала миссис Полгрей. — Она непредсказуема. Кто-то ей нравится, а кто-то нет. Вот миссис Дженсен ей очень нравилась. Жаль, что у той оказались дурные привычки.

Миссис Полгрей печально покачала головой, помешала чай и, закутав чайник, спросила:

— Сливки? Сахар?

— Да, пожалуйста, — ответила я.

— Я всегда говорю, что лучше хорошей чашки чая ничего нет, — заметила она, как бы желая меня утешить.

К чаю миссис Полгрей подала печенье, достав его из специальной коробки, которую тоже держала под замком в буфете. За чаем я выяснила, что хозяина — Коннана Тре-Меллина — дома не было.

— У него есть еще одно поместье дальше к западу, — объяснила мне миссис Полгрей, — недалеко от Пензанса. — Теперь, у себя в комнате, она чувствовала себя свободнее, и ее акцент стал более заметен.

— Он туда временами ездит, чтобы проверить, как идут дела. Оно ему от жены осталось. Она была из Пенделтонов, из пейзанских Пенделтонов то есть.

— А когда он вернется? — спросила я.

Она изумленно взглянула на меня, и по ее ставшему вдруг надменным тону я поняла, что спросила что-то неподобающее.

— Когда сочтет нужным.

Было ясно: чтобы сохранить ее хорошее расположение, мне нужно строго придерживаться правил приличия, а для гувернантки задавать вопросы о хозяине дома неприлично. Сама миссис Полгрей могла о нем говорить: ведь она занимала особое положение в доме. Мне же надо было как можно скорее приспособиться к своему новому положению.

После чая она отвела меня наверх. У меня оказалась большая комната с высокими окнами и широкими подоконниками, обтянутыми мягкой тканью. Из окон открывался красивый вид на лужайку перед домом, пальмы и дорогу, ведущую к парадному входу. Большая кровать с пологом того же стиля, что и остальная мебель, казалась маленькой в такой огромной комнате.