Плохо для бизнеса ( Скверно для дела)   ::   Стаут Рекс

Да-да, картошка, шерсть, железо!

Даже, представь, смешнее! Товары потребления, вернее, спрос на них, определяют колебания курса доллара, а основа денег должна быть стабильной и неизменной.

Что является стабильным? Какая вещь наиболее устойчива в нашем мире? При этих словах он указательным пальцем по ее плечу. - Человеческий труд! Вот что стабильно!- Он вытянул вперед руки. - То, что можно сделать вот этими руками. - Затем постучал себя по виску. - То, что может придумать эта голова! Только это должно лежать в основе современного денежного обращения! Мы называем это сокращенно: "ВУМОН"!

- Усекла, - кивнула в ответ Эйми. - В этом слове что-то есть, но мне все-таки кажется, что оно больше смахивает на "ВИМЕН" {Women - множ. число от Woman - женщина (англ)}. Ты можешь нарваться на неприятности, если уже не нарвался. - Она запихала памфлет в сумочку. - Когда-нибудь прочту. Не знаю, как насчет нескольких раз, не обещаю, но один раз прочту.

Дядя Артур у себя?

- Да, я только что от него. Буду рад выслать целую пачку брошюр на эту тему, если у тебя есть желание заняться этим серьезно.

- Для начала я прочту это. Вдруг мне не понравится. - Эйми протянула руку Филу. - Было здорово повидать тебя опять. Да здравствуют счастье и процветание!

Сказанное оказалось ошибкой с ее стороны, так как побудило Фила пуститься в дальнейшие объяснения по поводу истинной сути процветания. Но спустя несколько минут девушке все же удалось от него отделаться.

Вскоре после того, как ее собеседник скрылся за дверью, ведущей в ту часть здания, откуда доносился шум машин, поступило сообщение, что ей дозволено проникнуть в офис мистера Тингли.

Эйми прошла через три комнатки, отгороженные перегородками, обменялась приветствиями с женщинами и девушками, затем пересекла длинный широкий коридор. Когда она наконец остановилась перед дверью, на матовой, стеклянной панели которой значилось: "Томас Тингли", то поежилась, как от сквозняка. Эйми уже успела забыть об этом человеке. Томаса Тингли давно не существовало на свете: его не было в живых уже целых двадцать пять лет, если не больше. Тот, к кому она пришла, был его сыном. Сам акт, что они продолжали использовать имя Томаса на двери офиса, всегда неприятно поражало Эйми, и, справившись с невольной дрожью, охватившей ее, она вошла.

Хотя Томас Тингли давным-давно не пользовался этим помещением, однако мебель, стоявшая здесь, вне всякого сомнения осталась еще с тех времен. Старомодный с круглой столешницей стол был весь исцарапан и ободран; лак на стульях облез, причем довольно основательно, а древний массивный сейф можно было охарактеризовать как угодно, но только не словами "радующий глаз одним своим видом". Всюду, где на стенах оставалось место, не занятое полками и шкафами, висели вставленные в рамки фотографии; одна из них, подписанная от руки, пожалуй самая древняя и блеклая, изображала группу из ста или более мужчин и женщин в старомодных и поэтому казавшихся нелепыми костюмах. При большом желании надпись еще можно было разобрать: "Рабочие и служащие фирмы "Лакомства Тингли" на пикнике. Молтон-Бич, Лонг-Айленд, четвертого июля 1891 года". Большой раздвижной занавес из зеленой плотной ткани справа от Эйми, почти примыкающий к двери, скрывал мраморную раковину с кранами для горячей и холодной воды, считавшуюся роскошью по тем временам, когда Томас Тингли основал свою фирму.

Эйми были знакомы все трое, находившиеся в офисе; разговор их был прерван приходом девушки. Сидящий за столом полный суетливый мужчина с волосами, тронутыми сединой, был сам Артур Тингли, сын того, чье имя все еще значилось на двери офиса.