И придет ночь   ::   Скай Кристина

Его прикосновение обдало Силвер жаром.

– Значит, вы работаете на Сен-Клеров? Должно быть, они нещадно вас эксплуатируют, раз у вас такие мозоли. А костюм для верховой езды вы позаимствовали у вашей хозяйки, верно? Значит, поэтому вы так спешили домой: хотели успеть вернуться, прежде чем ваше воровство раскроется?

– Никакое это не воровство!

– Ну конечно же, нет. – Его полные губы сложились в легкую улыбку. – Обыкновенный заем.

Он вновь прикоснулся губами к чувствительной коже одного из ее пальчиков. Силвер пробрала дрожь. Что с ней происходит? Почему у нее так дрожат колени? Похититель притянул ее к себе и провел рукой по ее растрепанным каштановым волосам. Ей пора бежать! Нужно было добраться до дома, прежде чем...

– Скажите, как вас зовут? – спросил разбойник. В голосе его прозвучала легкая хрипотца. – Должен же я знать имя той, кому отныне принадлежит мое сердце.

Тон его был нежен, но одновременно в его голосе слышалось что-то темное, затаенное, какая-то неуемная жажда, отчего у Силвер затрепетало сердце.

– Силвер.

– Пардон?

От удивления она широко распахнула глаза:

– Вы француз?

Шрам на его губе блеснул при свете луны.

– У меня много имен и много национальностей, моя дорогая. Но почему вдруг именно Силвер – «серебро»?

– Потому что меня так зовут.

Больше она ему ничего не сказала. Пусть лучше считает ее простой служанкой – так безопаснее.

– Силвер, – медленно повторил он, словно пробуя звук ее имени на вкус. – Этого и следовало ожидать. У такого необычного создания должно быть из ряда вон выходящее имя. Мне почему-то кажется, что ваши глаза подходят к вашему имени.

На мгновение Сюзанна Сен-Клер забыла о своем подлом зяте, о бедности, из которой ей все никак не удавалось выбраться со дня смерти отца, даже о драгоценных семенах лаванды, рассыпавшихся на темную землю, настолько сильно было обаяние, излучаемое этим человеком.

Теперь она хорошо понимала, почему лорд Блэквуд, чье лицо скрывала маска, приобрел репутацию соблазнителя.

Хотя Силвер знала, что ей следовало бы спасаться бегством, она никак не могла заставить себя отнять руку, к которой прикасались его губы.

Впрочем, ей все равно не удалось бы убежать: в эту минуту она чувствовала себя так, будто ее ноги превратились в апельсиновое желе, которое вот-вот растает.

– А что, если я соберу лавандовые семена, которые вы столь высоко цените?

В ней вновь воскресла надежда.

– Правда? Вы хотите сказать, что могли бы это сделать?

– Ну, если вы меня очень попросите. Да и от небольшого вознаграждения я бы тоже не отказался.

– От какого еще вознаграждения? – Ее голос, негромкий от природы, стал еще тише. Она знала, что попытка переговоров с таким отъявленным злодеем чревата риском. Но сейчас она уже была готова на все.

От похитителя, очевидно, не ускользнула перемена в ее голосе, и глаза его заблестели еще ярче. Его тело напряглось, а пальцы еще глубже погрузились в ее теплые рыжеватые волосы. Больше всего сейчас ему хотелось стащить у нее с головы эту дурацкую шляпку для верховой езды, подмять ее под себя прямо на ночной вересковой пустоши, стащить с нее одежду и насладиться видом ее шелковистого тела.

Но он не стал этого делать. Несмотря на весь ее запал, она явно была невинной. Самый известный в Норфолке разбойник счел, что еще не пал так низко.

– Какое я хотел бы получить вознаграждение? Ну конечно, не вашу брошку. Вы не можете позволить себе ее лишиться, потому что она, очевидно, принадлежит вашей хозяйке. – Губы его сложились в усмешку. – По правде сказать, она почти ничего не стоит – ведь это всего лишь подделка.

– А вы откуда знаете?

– Ах, моя святая простота, мне по роду занятий необходимо разбираться в таких вещах.

Он был прав.