Идеальный герой   ::   Джеймс Саманта

Но он ничего не значил в сравнении с холодом, который пронзил ее при звуках этого голоса… «Как будто клинок разрезает туго натянутый шелк», — мелькнуло у нее в голове.

Джулианна всегда презирала глупеньких, слабых и беспомощных женщин. Но когда он окинул ее взглядом… пронзил ее взглядом, дерзким и лишенным всякой почтительности, она почувствовала себя раздетой донага.

Она покрылась гусиной кожей и не могла даже пошевелиться. Не могла вымолвить ни слова. Она не могла даже проглотить застрявший в горле ком. Страх охватил ее. Подобного она еще никогда не испытывала в жизни. У нее пересохло во рту. Мелькнула мысль, что, если бы здесь была миссис Чедвик, она получила бы огромное наслаждение от сознания своей правоты. Бояться все-таки следовало. У нее вдруг появилась леденящая душу уверенность. Это был…

Магпай.



Глава 2

Дейн Куинси Гранвилл не обращал никакого внимания ни на действия кучера, ни на его слова. Раздался свист кнута, потом отчаянный крик, и лошади понеслись. Дейн инстинктивно прыгнул назад, но чуть не упал. Дилижанс все быстрее покатился к повороту дороги.

Какой же болван этот кучер! Боже милосердный, он, похоже, никогда не делал поворота. Поворот был слишком крутой. Дилижанс несся слишком быстро…

Ночь взорвалась. Раздался грохот, хруст и треск разламывающегося дерева, жалобное ржание лошадей.

Потом все исчезло.

Готовый к любому повороту событий, Дейн вскочил на Персиваля и поскакал туда, где исчез дилижанс. Сильно отклоняясь назад, он съехал по крутому склону. Продравшись сквозь кусты, Дейн нашел его. Перевернутый, он лежал у ствола старого дуба.

Одно колесо все еще вращалось.

Лошади были мертвы. И кучер тоже. У лошадей были сломаны шеи, голова кучера оказалась неестественно повернутой под углом к телу. Дейн пощупал пульс, но он видел достаточно смертей, чтобы понять, что для бедняги все было кончено.

Дверь отделения для пассажиров чудом удержалась на петлях. В бешенстве и страхе Дейн сорвал ее и заглянул внутрь.

Внутри оказалась молодая женщина, безвольным комочком лежащая на рухнувшей вниз крыше. С замирающим сердцем он дотянулся до нее, поднял на руки и выбрался наружу.

Он опустился на колени прямо на мокрую землю и уставился на нее.

— Очнитесь, — скомандовал он, как если бы его желания было достаточно… Он заскрипел зубами, стараясь передать ей свою волю, вложить в нее свою собственную жизнь.

Ее голова безжизненно лежала на его руке.

— Проклятие, барышня, очнитесь!

Под ложечкой у него щемило, еще хуже было на душе. Если бы кучер не был таким недотепой, таким неосторожным! Он не сделал бы им ничего плохого, ни ему, ни ей. На поле боя вблизи Брюсселя он видел столько убитых и умирающих, что этого хватит до конца жизни. Один Бог знает, как это изменило его. Навсегда. И все, что он хотел теперь…

Она застонала.

Странный короткий смешок вырвался из его груди. Он так тщательно все спланировал… и вот, пожалуйста! Он не мог определить, насколько серьезно пострадала молодая женщина. Не здесь. Не в темноте. Нужно ехать сейчас же. Медлить нельзя, иначе все может оказаться напрасным.

Он быстро осмотрел багажное отделение, вытащил большой тюк и саквояж. Женщина не очнулась. Через несколько мгновений он свистнул, подзывая Персиваля. Осторожно пристроив молодую женщину у своей груди, он натянул поводья и поскакал в ночь.

Когда он входил в маленький охотничий домик, она по-прежнему оставалась без сознания. Ступая в темноте так же уверенно, как при свете дня, он подошел к кровати у дальней стены и опустил на нее свою ношу.

Он быстро разжег огонь, а затем возвратился к женщине. Беспристрастно и ловко ощупал ее тело длинными пальцами, проверяя, нет ли переломов.

У нее оказалось несколько небольших порезов и кровоподтеков. Самой серьезной травмой была подозрительная рана на затылке.