Искушение Анжелики   ::   Голон Анн

И подчинить тем самым себе Жоффрея. Она его больше не увидит.

— А где Мопертюи? — спросила она с волнением.

— Мы их задержали, его и его сына. Они канадцы из Новой Франции. И настало время, чтобы они были вместе со своими братьями по крови.

— Они участвовали вместе с вами в нападении па деревню?

— Нет! Их дело будет разбираться в Квебеке. Они служили врагам Новой Франции…

Как привлечь его на свою сторону? Он был человеком и чистым душой и упрямым, легковерным и, одновременно, хитрым, жадным и непостоянным, верящим в чудеса и в святых, в Бога и в короля Франции, в главенство иезуитов. Своего рода архангел Михаил. Она его не интересовала сама по себе. Он выполняет приказы. И в то же время он хочет искупить свою вину перед Богом за содеянные грехи.

— И вы думаете, что после всего этого мой супруг граф де Пейрак будет помогать вам продавать ваших бобров в Новой Англии? — спросила она сквозь зубы. — Не забудьте, что он вам выдал аванс в тысячу фунтов и даже обещал удвоить эту сумму, если дело окажется выгодным…

— Тише! — произнес он, побледнев и посмотрев вокруг себя.

— Вызволите меня из этой передряги, или я все о вас расскажу на главной площади Квебека.

— Давайте договоримся, — сказал он тихо, — все можно уладить. Мы здесь на самом краю деревни, я вас не видел, и вы меня не видели…

И, повернувшись к Пиксарету, он крикнул:

— Отпусти эту женщину, сагамор! Она не англичанка, и то, что мы ее захватили в плен, может нам только навредить.

Пиксарет протянул свою красную, покрытую слоем жира руку и положил ее на плечо Анжелики.

— Она моя пленница, — повторил он тоном, не допускающим возражений.

— Пусть будет так, — сказала Анжелика с волнением в голосе, — я твоя пленница, не спорю. Я пойду с тобой, куда ты захочешь, я не буду этому противиться. Но только ты не отведешь меня в Квебек… Что ты там со мной будешь делать? «Они» не захотят меня выкупить, потому что я уже крещеная. Отведи меня в Голдсборо, и там мой муж заплатит тебе за меня такой выкуп, какого ты потребуешь.

Это была очень рискованная партия в покер. Речь шла о том, чтобы укротить, подчинить своей воле диких зверей. Но она их знала. На ум ей приходили самые абсурдные аргументы. Но только так она могла добиться своего от этих темных дикарей, заставить их делать то, что ей нужно. Не могло быть и речи о том, чтобы отрицать право Пиксарета на нее. Он скорее сразу же убьет ее своим томагавком, чем откажется от нее. Но она знала также, что он свободен в своих действиях, абсолютно независим от своих канадских союзников, и ему не нужно теперь заботиться о том, чтобы ее душа попала в рай, так как он узнал, что она крещеная. И теперь он думал о том, как выгоднее использовать ее пленение. Ему нужно было принять решение раньше, чем на их пути появятся другие французы и сам грозный иезуит, которые знают, какую пользу они могут извлечь из ее положения. К счастью, на ее стороне был Обиньер.

— Выходите! Выходите быстрей, — торопила Анжелика, подталкивая всех к выходу.

Она помогла подняться тем англичанам, которые были ранены или оглушены.

— Ой, господи, дети!..

Она быстро вернулась назад, подняла крышку большого котла и вытащила оттуда одного за другим онемевших от ужаса малышей. Это почему-то вызвало смех индейцев. Они громко хохотали, били себя по ляжкам и показывали пальцами на эту сцену.

Жара становилась невыносимой. Одна горевшая балка потолка рухнула вниз и рассыпалась на тысячи искр.

Все бегом бросились во двор, перепрыгивая через лежащие трупы и разбитую мебель.

Увидев рядом деревья и темный овраг на краю леса, Анжелика еле сдержала желание убежать отсюда.

— Отпусти меня к морю, сагамор, — сказала она Пиксарету, — иначе ты прогневишь своих предков.