Искусительница Кейт   ::   Симмонз Дебора

Грейсон в негодовании хотел привстать.

– Он ведь без сознания, – возразил нежный женский голос.

Вот умница, подумал Грейсон, откинувшись на подушки.

– Скоро он очнется и тогда задаст нам жару. Вот увидишь, – пробормотал мужчина.

Тут ты прав, мрачно подумал Грейсон.

Придя в сознание, Грейсон решил этого не показывать, так как был окружен, как он считал, недоброжелателями и кто-нибудь из них вполне мог ему навредить. Тупая боль в голове и плече свидетельствовала о том, что он ранен серьезно. Постепенно он все вспомнил. Грязный мальчишка, который потом оказался девушкой; затем – выстрел. Грейсон смутно помнил, как он разговаривал с этим щенком. А потом? Неужели он лишился чувств? Черт возьми, трудно представить, но он едва не повстречался со смертью. Хотя этого не произошло, но сейчас он беспомощен, словно младенец, а это для него непривычно. Он решил, что долго оставаться в таком состоянии не станет и возьмет ситуацию в свои руки: подчиняться кому бы то ни было он не намерен. Грейсон был совершенно уверен, что кто-то нанял девушку, чтобы та его застрелила, так как ничьих сестер он не соблазнял. За исключением Шарлотты Троубридж, девственницы его не пленяли, и уж точно ни одну из них он не наградил ребенком. Отец рано прочитал ему нравоучение об ответственности мужчины, и никаких незаконнорожденных детей у него не было.

Стараясь дышать ровно, притворившись спящим, Грейсон прислушивался к звукам в комнате. Он смутно помнил о присутствии мужчины и женщины, а также девушки с нежными руками и приятным голосом.

Стояла тишина, лишь за окном чирикали птицы. Грейсон осторожно приоткрыл глазе и бросил быстрый взгляд вокруг. Рядом с ним никого не было. Прежде всего он осмотрел плечо, на котором обнаружил чистую повязку. Невзирая на жуткую боль, он подвигал рукой и поблагодарил Бога за то, что пуля не прошила его ниже. Затем он увидел, что лежит до пояса голый, и вспомнил легкие прикосновения девичьих рук. Но тут же обругал себя дураком, так как девчонка наверняка была уличной воровкой, готовой за деньги убить безоружного человека. Правда, он находился не в грязной лачуге, а в просторной комнате, освещенной утренним солнцем, струившимся из-за откинутых штор. Стеньг были обшиты белыми панелями с позолотой, на потолке виднелась искусная лепнина, а немногочисленная мебель, включая огромную кровать, на которой он лежал, была в стиле эпохи Людовика XIV.

Грейсон с трудом поднялся на ноги. Покачнувшись, он ухватился за столбик кровати под балдахином. Голова у него кружилась от потери крови, и, едва передвигая ноги, он доплелся до окна, откуда открывался вид на зеленые лужайки и надворные службы загородного поместья. То, что он не в закопченном Лондоне, Грейсону было ясно. Но где он? Аккуратно разложив на подносе гренки, джем, остатки ветчины и поставив чашку чая, Кейт направилась к лестнице. Она намеревалась в знак примирения накормить их гостя завтраком. Кто он такой, она понятия не имела, но чувствовала себя виноватой, так как стреляла в него в кабинете Роута, а затем привезла сюда. Кейт была готова принести свои извинения, хотя сомневалась, что он их примет. Возможно, хороший завтрак сделает его более покладистым. Глубоко вздохнув, она стала подниматься по ступеням, кляня длинную юбку, в которой путалась ногами. Из уважения к гостю Кейт сменила ставшие для нее обычной одеждой штаны на старое платье из своего небогатого гардероба, но оно было ей неудобно, так как стесняло движения. Приподняв одной рукой юбку, а другой держа поднос с едой, она торопливо направилась к самой большой спальне.

Отворив ногой дверь, Кейт заглянула в комнату и с облегчением увидела, что незнакомец по-прежнему лежит в постели. Ей было жаль его, но все же с лежащим легче справиться.