Испанская роза   ::   Басби Ширли

Ты должна научиться вести себя, как подобает молодой женщине. Я ведь для тебя стараюсь! Забудь о возвращении на Эспаньолу. Твоим домом теперь станет Испания. Ты выйдешь замуж и будешь жить здесь до конца своих дней. Ты должна с этим смириться.

Слова Диего звучали для Марии смертным приговором. Вся ее воинственность моментально куда-то исчезла, и, схватив брата за руки, она принялась умолять его:

— Пожалуйста, Диего, не говори так. — В ее глазах застыла мольба. — Позволь мне вернуться домой. На Эспаньоле я выйду замуж, за кого только ты пожелаешь, — униженно просила она. — Пусть только он будет с Эспаньолы, чтобы я могла остаться там. Я ненавижу Испанию! Я умру, если ты заставишь меня жить здесь!

— Не смеши меня, — грубо оборвал ее брат. — Ты родилась здесь и здесь твой дом, а не в том провинциальном поместье, где ты выросла. Но я вижу, что спорить с тобой бессмысленно. Надеюсь, через год, когда я снова вернусь сюда, ты наконец-то образумишься. — И прежде чем Мария успела ответить, он развернулся и вышел из кельи.

Поведение брата потрясло Марию, и она долго сидела неподвижно, бессмысленно уставившись в одну точку. Решение пришло неожиданно. Надо любым путем пробраться на “Санто Кристо”. Стряхнув с себя оцепенение, она начала обдумывать план побега из монастыря. Мария хорошо понимала, что необходимо соблюдать осторожность. Если ее исчезновение из монастыря обнаружится слишком быстро, то Диего сразу поймет, куда она сбежала, и переворошит корабль от носа до кормы, пока не найдет ее. Нет! Она подождет и покинет монастырь в последний момент, перед самым отплытием “Санто Кристо”.

Вечером Мария незаметно пробралась на монастырскую кухню и, прислушиваясь к ночным шорохам, торопливо положила в холщовую сумку маслины, сыр, хлеб и маленькую бутылочку вина, затем, не замеченная никем, вернулась к себе в келью.

Весь следующий день Мария провела в страшном возбуждении, ожидая наступления ночи. Наконец прочитали последнюю молитву, и когда монахини и послушницы разошлись по своим кельям, она, тихо проскользнув под тяжелыми каменными сводами пустынных коридоров, покинула монастырь.

Из кучи вещей, пожертвованных монастырю в благотворительных целях, ей удалось стащить пару поношенных брюк и рубашку из грубой холстины. Маленькая и худенькая, с лицом, наполовину прикрытым бесформенной шляпой, какие носят многие крестьяне, она в этом наряде смахивала на деревенского мальчишку, что и помогло ей без приключений добраться до Севильи и пройти к гавани по темным и не всегда безопасным улицам ночного города. Она уже была готова поздравить себя со счастливым избавлением, когда ее внезапно напугал громкий раскат пьяного хохота, донесшийся из таверны.

Еще один взрыв смеха долетел до Марии, но на этот раз она даже не обратила на него внимания. Все ее мысли были сосредоточены на могучем галеоне, который стоял так близко, но был почти недосягаем. При слабом свете горящих на палубе фонарей она с трудом различала двух матросов, слонявшихся, как ей казалось, без дела около спущенного с корабля трапа, а движение на верхней палубе говорило о том, что на борту галеона что-то происходит.

Как же туда попасть? С тоской смотрела она на две крепкие фигуры у трапа. Если бы только это были Пако и Хуан, которые плавали с Дельгато много лет и знали ее с детства. Они бы прятали ее на борту до тех пор, пока корабль не вышел в открытое море. Мария была настолько поглощена мыслями о побеге и о том, как добраться до гавани, что совершенно не подумала, каким образом ей удастся проникнуть на корабль. Она с нескрываемым раздражением посмотрела на сумку с провизией.