Это случилось в полночь   ::   Лэндон Кейт

Эти три дня, на которые они расстались, были нелегкими, и Харрисон сражался со старыми ранами. Напрашивался один логический вывод. Если он хотел начать новую жизнь с Микаэлой, прошлое должно было умереть. Теперь, после долгих ночных схваток, он с этим примирился.

Харрисон снял пальто и повесил на крючок, потом сел и стал ждать. Когда приезжала Микаэла, можно было ожидать всего.

Ее шаги, зазвучавшие на старых ступеньках, показались Харрисону радостным маршем. Микаэла распахнула дверь и, оглядевшись, увидела его.

– Ты ошибся, мой дорогой, – решительно произнесла Микаэла, захлопнув за собой дверь.

– Как это? – спросил Харрисон, его сердце заколотилось при виде Микаэлы, он закипел и готов был сражаться.

Его любимая подошла к печи, сбросила варежки и обожгла его взглядом. Она грела руки у печи.

– Я часами наблюдала за играющими детьми. Маленькие четырехлетние дети. Я поняла, что, если дети много играют в течение дня, они, как правило, очень крепко спят ночью. Я тогда была ребенком и ничего не могла сделать. Теперь я это знаю, чувствую в душе.

Харрисон кивнул и уселся поудобнее, приготовившись насладиться бурей.

Микаэла сорвала с себя кроваво-красный шарф, и ее голубые глаза вдохнули тепло в его опустошенное сердце, которому так не хватало этой женщины.

– Кроме того, традиции для меня не так много значат. И наконец, я не могу управлять тобой и заставлять делать то, чего ты не хочешь.

– А вечеринка у меня в доме? – спросил Харрисон мягко, подталкивая Микаэлу, поскольку намеревался получить свой кусочек бури.

– Это была необходимость. Иногда тебя приходится втягивать в то, что для тебя лучше всего.

– Как, например, в отношения с тобой?

Микаэла с трудом сдержала улыбку. У нее был такой вид, словно она раскалялась, пытаясь осилить свои инстинкты; все ее чувства сейчас были открыты и совершенно искренни.

Она стояла перед Харрисоном, высокая, одетая в теплый темно-красный свитер и длинные, плотно облегающие джинсы.

– У меня замерзли ноги, и все из-за тебя.

Она села и начала стягивать ботинки, потом положила ногу на колено Харрисону и приказала:

– Разотри.

Он растер ей ноги, как она велела, потом бережно снял носки.

– Сложить или скатать?

– Разве это имеет значение? Скатать.

Она задержала дыхание, когда он поднял ее ногу, чтобы поцеловать ступню.

– Чего ты от меня хочешь?

– Искренности. Той, которая есть в тебе сейчас. – Харрисон нежно, но настойчиво привлек к себе Микаэлу и усадил на свои колени. – Ты должна понимать, что ты не неудачница. Иначе ты бы не смогла запустить телеканал.

– Я знаю. Я думала об этом и о том, как я всегда доверяла тебе, ощущала себя защищенной рядом с тобой. Сейчас я и себе доверяю. Во мне больше уверенности. Я знаю, что во мне есть настоящие женские чувства… их разбудил во мне ты. – Микаэла внимательно наблюдала за Харрисоном. – Нам нет никакого смысла жить раздельно. Ты мог бы переехать ко мне.

– Или ты могла бы переехать ко мне и вообще обвенчаться в церкви, но дело ведь не в этом, правда?

– Каковы твои условия? – спросила Микаэла, поглаживая его волосы и играя ими так, как ему нравилось.

– Меня бы вполне устроило такое скромное признание, как «Я тебя люблю».

– Сначала ты.

Микаэла опустила глаза, почувствовав, как его рука неторопливо, как свою собственность, сжимает ее грудь.

– Ты первая, – сказал Харрисон, целуя ее в шею и запуская руку под ее свитер.

Не спеша он стягивал с нее одежду, пока в руках не остался лишь тоненький кружевной бюстгальтер.

– Сначала ты, – прошептала Микаэла, когда Харрисон наклонился, чтобы поцеловать ее.

– Люблю, – прошептал он, прижавшись губами к ее изогнутому дугой телу, когда они лежали на старой металлической кровати, одежда в полном беспорядке валялась на полу.