Калейдоскоп   ::   Стил Даниэла

Как обычно, он бесшумно возник за спиной Сэма, и Артур с виноватым видом тут же вскочил на ноги.

– Опять отдыхаешь, Паттерсон?

Этому человеку ничем нельзя было угодить. Их марш длился много недель, но, как и Сэм, сержант, казалось, никогда не уставал.

– Война почти закончилась, так что смотри не проспи момент нашей победы.

Сэм ухмыльнулся, сварливый сержант неодобрительно уставился на него, но промолчал. Между ними существовал некий союз и царило взаимное уважение, чего совершенно не мог понять Артур. Он считал сержанта законченным прохвостом.

– А ты, Уокер, тоже собираешься почивать, как спящая красавица, или можно надеяться, что вы с приятелем соизволите к нам присоединиться?

– Мы постараемся, сержант… мы постараемся.

Сэм подобострастно улыбнулся. Сержант наконец оставил их в покое и заорал остальным:

– Ста-а-ановись!..

Через десять минут они снова шагали на север. Артуру казалось, что этому маршу не будет конца.

Но 4 июня, до крайности измученный, он вдруг осознал, что находится на площади Венеции в Риме, а визжащие от восторга итальянки забрасывают его цветами и целуют. Кругом царил страшный шум: смех, пение, ликующие возгласы, а Сэм, с недельной щетиной на лице, радостно кричал ему и всем, кто был рядом:

– Победа! Победа! Победа! У Сэма в глазах стояли слезы, как и у женщин, которые его целовали: толстых, худых, старых, молодых, одетых во все черное, а порой в какие-то обноски, в кожаных и тряпичных туфлях, женщин, которые в другое время могли быть красивыми, но теперь не были таковыми из-за лишений, причиненных войной. Однако Сэму нее они казались очаровательными.

Какая-то римлянка воткнула в ствол его карабина большой желтый цветок, и Сэм так долго и крепко ее обнимал, что Артур смущенно отвел глаза.

В тот вечер они ужинали в небольшом ресторанчике, куда странным образом набилось множество солдат и итальянок.

Этот праздник, необыкновенное чувство ликования и восторга, обилие пищи и песен стали достойной наградой за все пережитые мучения. Лишения, раны, страдания, холод как-то потускнели в памяти.

Римские пирушки продолжались три недели, после чего сержант велел Артуру и Сэму снова собираться в путь. Часть солдат оставалась в Риме, но они в эту группу не попали. Им предстояло в районе города Кутанс во Франции пополнить Первую армию генерала Брэдли.

Назначение не казалось таким уж плохим. Стояло начало лета; как в Италии, так и во Франции природа была красивой, воздух теплым, а женщины приветливыми.

Настроение портили только немногочисленные немецкие снайперы, терпеливо поджидающие свои жертвы в укромных местах. Однажды сержант спас жизнь Сэму, вовремя заметив такого стрелка, а спустя два дня уже благодаря Сэму весь взвод избежал вражеской засады. Но в целом продвижение было не слишком утомительным.

К середине августа отступление немецких войск приняло характер настоящего бегства. Американской армии предстояло, соединившись с французской дивизией генерала Леклерка, двинуться на Париж. Узнав об этом, Сэм не мог сдержать своего восторга:

– Париж! Артур… сукин ты сын! Я всегда хотел там побывать!

Глядя на сияющего Сэма, можно было подумать, что его пригласили пожить в отеле «Ритц» и посетить Оперу и «Фоли-Бержер».

– Не строй слишком радужных надежд, Уокер. Может, ты этого не замечаешь, но пока еще идет война. Мы можем не дожить до Парижа.

– Вот это я в тебе люблю, Артур. Ты всегда такой оптимист и весельчак…

Но сбить воодушевление Сэма было невозможно. Он не мог думать ни о чем другом, как только о Париже, о котором столько читал и так давно мечтал. В его представлении там было сосредоточено все самое лучшее в мире.