Каприз мечты (Обещанный рассвет)   ::   Хэтчер Робин Ли

Его караван насчитывал сто двадцать девять человек, тридцать пять фургонов, везущих стариков и детей, фермеров, банкиров, образованных и неграмотных, людей из разных слоев общества, собравшихся, чтобы отправиться в неизведанный путь и начать новую жизнь.

И Такер неожиданно сообразил, что перестал делить людей на конфедератов и янки. Теперь они стали всего-навсего Эдамсами и Бейкерами, Маккаллоу и Фалкерсонами.

Удивленный этим открытием, Такер неожиданно испытал чувство облегчения. Он, конечно, не забудет, кто стал причиной войны, так обездолившей его и его семью, но как все-таки хорошо перестать винить людей просто потому, что они жили к северу или к югу от линии Мэзон – Диксон. Такер сумеет добиться большего, если в душе не останется ненависти, а ее место займут решимость и воля к победе.

Такер невольно улыбнулся. Еще неделю назад он не переставал гадать, что заставляет такое множество людей отправляться в долгое опасное путешествие на Запад.

Теперь, глядя на усыпанное звездами небо, он осознал, что за это время они успели стать маленькой общиной, соседями и друзьями. Тридцать пять фургонов, сто двадцать девять человек, городок на колесах и в седлах.

Возможно, дорога покажется не такой унылой и утомительной.



ДНЕВНИК МОРИН

3 мая

Завершен наш пятый день пути, но мне лишь в первый раз удалось выкроить время, чтобы сделать запись. Еще до начала путешествия миссис Эдамс показала, как упаковать провизию, чтобы она не портилась. Толстые ломти копченого окорока укладывались в бочонок с отрубями, а яйца – в кукурузную муку. Никто в Джорджии не поверил бы, что мы сбиваем масло. Коровье молоко, которое мы не допиваем, сливается в ведра, развешанные в фургоне. К концу дня оно от тряски превращается в масло. Сначала я не верила миссис Эдамс, что такое возможно, но это чистая правда!

Иногда, когда дети уже спят и в лагере все спокойно, я признаюсь себе, что страшусь будущего. Я ведь привыкла жить одним днем. Все здесь такое незнакомое, непривычное. Но я не могу поделиться своими страхами с Такером и детьми. Мы поддерживаем друг друга и черпаем мужество в этом единстве. Кроме Нила, конечно. Он совершенно ничего не боится. Его дед О’Тул был бы доволен своим тезкой.

Сегодня мне так не хватает родителей, благослови их Господь. Как бы я хотела положить голову на колени матери, чтобы она погладила меня, как в детстве, по волосам. Но это было так давно…

ГЛАВА 2



Такер первым заметил измученную лошадь, стоявшую в небольшой рощице, и повернул Блу Боя, намереваясь загнать отбившееся животное в табун.

– Бедняга выглядит так, словно не пройдет и двадцати миль, не говоря уже об Орегоне, – пробормотал Такер, подъезжая поближе к изможденной лошади. Блу Бой, пробираясь через густые кусты, внезапно остановился, насторожив уши и тревожно фыркая.

– Что с тобой, малыш?

И тут Такер увидел под деревом две фигурки, которые, обнявшись, прижались друг к другу, дрожа от холода; и лицо ребенка скрывала густая завеса волос девушки постарше.

Такер медленно спешился и подошел ближе. Девушка была прекрасна, хотя на кончике слегка вздернутого носа чернел грязный мазок. Он сразу же узнал незнакомку, которую впервые увидел около дверей лавки в Индепенденсе неделю назад. Тогда она держалась за руку угрюмого мужчины, решительно и быстро тащившего ее по тротуару. Проходя мимо Такера, она назвала мужчину мистером Джонсоном. Такер еще подумал тогда, что столь хорошеньким девушкам не к лицу выглядеть такими несчастными.

Он продолжал смотреть на нее, внезапно осознав, что незнакомка еще красивее, чем показалось сначала.