Колдовство любви   ::   Престон Фейрин

Как я смотрелся?

– Совершенный мертвец.

– Ну, тогда все в порядке. Как реагировали Мартин и Стрэтфорд?

– Мартин сломался.

Ноа удовлетворенно кивнул.

– Я и рассчитывал на то, что он будет энергичнее реагировать, если заранее не узнает о моих планах. А что Стрэтфорд?

– Он думает, что в нашем городе все немного не в себе.

– Хорошо. Когда он проснется завтра утром, то сможет увидеть Хилари во всей его карнавальной красе праздника Кануна. Это на тот случай, если он начнет колебаться насчет своего вывода о Хилари.

Раиннон тихо смеялась.

– О, Ноа! Не могу сказать, как я была счастлива, когда увидела тебя на коне в роли Джона Миллера. Все это так не похоже на тебя.

Он нежно погладил ее по щеке.

– Я очень хотел помочь городу.

– И ты помог. Мне тоже помог. Ты дал мне ответ, который, оказывается, был и раньше буквально у меня под носом. Я люблю тебя.

Его руки, которыми он гладил ее лицо, замерли.

– Ты любишь меня? Даже так?

– Да, но по-своему. С одной стороны – да, а с другой стороны – нет. Мне кажется, что я давно начала понимать это, но полностью осознала все только, когда ты выехал на лошади из леса. Видишь ли, меня все время беспокоило то, что ты был чужой для Хилари и, что еще хуже, не хотел становиться своим.

– Я влюбился в тебя. Поэтому у меня не оставалось выбора, и мне пришлось влюбиться в город, который так важен для тебя. Кроме того, – сказал он с хитрой улыбкой, – Хилари – это как вирус. Он очень заразный.

– Да нет, не надо приукрашивать. Я же видела, как ты несколько дней боролся со всем, что связано с этим городом, а еще и со мной. Но сегодня днем, прямо у меня на глазах, ты вдруг преобразился и стал подходить для Хилари со всей его абсурдностью. Это потому, что ты любишь меня. И, сделав это, ты многому меня научил тому, что такое любовь. Ты даже не представляешь, как много ты мне дал. Хилари был основой моего спокойствия в течение долгого времени, но теперь мое спокойствие – это наша любовь. Теперь я готова уехать отсюда.

Он с трудом успевал за ее мыслями.

– Минутку. Так ты говоришь, что поедешь со мной в Нью-Йорк?

– Да. И куда угодно еще, куда ты только пожелаешь, если на то пошло.

– А как насчет всех тех чувств, которых ты так боялась?

В ее глазах отражалось счастье, переполнявшее ее.

– Без этих чувств я просто умру. Ты научил меня жить с ними. Он привлек ее к себе.

Лунный свет падал сквозь открытое окно, устилая узорами кровать и двух людей, которые лежали на ней и тихо разговаривали. Переливающаяся драпировка легко колыхалась от тихих дуновений ветра.

Нов провел рукой по ее обнаженному плечу и стал целовать ее волосы.

– Я очень хочу тебя спросить об одной вещи.

– Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, Нов.

– Тогда скажи мне, почему ты ходишь все время в черном?

Она повернула к нему свое лицо.

– Это тебя волнует?

– Ну… Немного.

– Но это же все очень просто. Когда я нашла Мерлин, то это было крошечное испуганное создание. Первую неделю я боролась за ее жизнь и совсем не обращала на себя внимания. Получилось так, что все это время я была в черном. А если добавить, что Греймокин, который также все время был рядом, тоже черный…

– Очень черный.

– Ну, вот. И когда Мерлин окрепла через некоторое время, я одела что-то очень яркое. Мерлин увидела меня и была настолько потрясена, что начала страшно дрожать. Тогда я поняла, что она ассоциирует меня только с черным цветом. А когда я снимаю черное, я перестаю быть ее другом.

– Так ты носишь черное, чтобы не расстраивать сову?

– Да.

Она подождала немного. Он ничего не ответил, и она добавила:

– Ну и как, принимаешь объяснение?

– В известной степени оно разумно, но знаешь что? Пожалуй, мне теперь все равно, есть ли у тебя разумное объяснение или нет.