Колыбельная для Варежки   ::   Кайдалова Евгения

Варя любила шоколад и все с ним связанное, поэтому выбор сделала быстро:

— Пожалуйста, кремовый рулет за три пятьдесят и чай с лимоном.

— Нет-нет! — весело возразил Тимур за ее спиной. — Никаких рулетов пятидесятому размеру одежды! Девушка, — обратился он к продавщице, — помогите нам не нарушать диету!

Очередь смеялась — ведь все было сказано так живо и артистично! Буфетчица тоже засмеялась, хотя уже держала щипцами заказанный рулет и теперь не знала, что с ним делать. Варя схватила поставленный на стойку чай, сунула Тимуру свой кошелек и бросилась за столик.

Тимур подошел через пару минут. Злополучный рулет вкупе с бисквитным пирожным красовался на его тарелке. Варе он принес бутерброд с обветренной колбасой.

Варя всхлипнула, пользуясь тем, что сидит спиной к людям и лицом к стене. Тимур сел напротив нее и утомленно вздохнул:

— У нас сезон тропических дождей?

— Зачем ты так? При всех…

— А кто еще должен следить за твоей фигурой, если ты сама этого не делаешь?

Фигурой Варя пошла в маму. Но та воспринимала свое несоответствие стандартам абсолютно спокойно: бывают леденцы на палочке, а бывают пирожки с повидлом — на каждый товар найдется купец. Мама растила дочь, ворочала серьезными делами на работе, везла на себе хозяйство, и ей было в буквальном смысле слова наплевать, какого размера ее одежда. И кстати, глядя на маму, Варя всегда думала, что широкие блузоны со струящимися складками ничуть не менее красивы, чем вещи в обтяжку. Но.., у мамы была крупная конституция, а у нее самой — лишь любовь к обжорству и нежелание заниматься спортом. Тимур был единственным близким человеком, кто честно сказал ей об этом; прочие Варины друзья считали, что хорошего человека должно быть много. Пытаясь ограничивать себя в еде, Варя становилась нервной и дерганой, и внутренний конфликт усугублялся многими внешними. «Учитесь властвовать собой!» — внушал вслед за этим неизменно сдержанный Тимур, а она преисполнялась благодарностью и раскаянием. Потому, изнемогая сейчас от обиды, одновременно сознавала, что так же не имеет права на слезы, как преступник, услышавший справедливый приговор суда.

На последнем всхлипе Варя взяла бутерброд и стала безропотно его жевать. Тимур невозмутимо отламывал корявой чайной ложкой кусочки рулета. Наверное, Рафаэль с таким же непринужденным изяществом наносил мазки на полотно. Варя невольно загляделась на руки Тимура, его ровные и сильные пальцы с продолговатыми аккуратными ногтями. Кисти рук тоже были красивы, в отличие от ее собственных с вечно теребящими друг друга пальцами.

Таким рукам можно смело доверить скальпель хирурга и чью-то жизнь. Человек с такими прекрасными, надежными руками не может причинить ей никакого вреда.

Варя робко потянулась и коснулась запястья Тимура. Он перестал есть, великодушно улыбнулся и накрыл ее холодные пальцы своей теплой ладонью.

— Если грозы отгремели, сейчас мы устроим маленькую радугу.

Тимур открыл «дипломат» и чуть помедлил. Затем что-то взял из внутреннего кармашка, вынул, сжимая в кулаке, и раскрыл ладонь перед самым Вариным носом, так что у нее сложилось ощущение распустившегося цветка.

На ладони лежали серьги из желтого металла — два тоненьких кольца. Металл, разумеется, не был золотом (это с первого взгляда поняла даже неискушенная Варя), а сами серьги выглядели просто никакими — творческая мысль обошла их стороной. Будь кольца крупными — «цыганскими», — в них присутствовал бы некий разудалый шарм. Будь они удлиненными в форме овала — пожалуй, подошли бы к Вариному круглому лицу. Будь совсем маленькими, плотно обнимающими ухо, с крошечными горящими камушками, то ничего лучшего нельзя было бы и желать — Варя любила изящные тонкие вещи.