Королева его сердца   ::   Валентино Донна

Даже сейчас, когда ему было ясно, насколько важны слова, он хотел лишь одного – сжать ее в своих объятиях и не выпускать никогда.

– Да, я люблю тебя! И поэтому стой спокойно, пока я не заставлю тебя исчезнуть.

Бог мой, ни один арбалетчик не владеет более смертоносным оружием, чем Глориана со своим зеркалом. Данте барахтался со всем отчаянием выброшенного на берег угря, и все же ему не удавалось увертываться от посылаемых ею вспышек света. Он почувствовал запах горелых волос. А потом завыл, когда луч опалил ему ногу.

– Глориана, ради, Бога, прекрати! Я тоже люблю тебя!

– Ты… ты любишь меня? – Да!

Он сел на корточки. Глориана пошевелилась, и луч запрыгал, не принося вреда. Переваливаясь с боку на бок, как утка, он подошел к ней чуть ближе. А потом решил пресечь этот аттракцион.

– Если я отправлю тебя отсюда, это будет доказательством того, как сильно я тебя люблю.

– А если я последую за тобой в цирк, это будет доказательством того, как люблю тебя я.

– Хорошо, я не хочу отсылать тебя обратно в твое время! – Эхо разнесло далеко по округе ее чистый, звонкий голос.

– А я не хочу следовать за тобой! – пророкотал он в ответ.

– Что, если… что, если мы просто останемся здесь вместе?

Он снова проглотил комок, застрявший в горле.

– Это самое лучшее, что мы можем сделать, любимая.

Он подошел к ней, и она вложила свою руку в его ладонь. Нежно обняв Глориану, он опустил ее на землю рядом с собой. Зеркало они положили тут же.

– Я собирался взорвать эту гору, Глориана.

– Я знаю. Мод мне сказала.

– Я хотел сделать это ранчо безопасным для тебя.

Но прежде чем запал должен был задымить, я понял, что не имею права этого делать.

Глориана смотрела на него, ничего не понимая.

Никогда еще ему не было так трудно говорить.

– Я хотел разбить это зеркало, Глориана. Я хотел сделать твое возвращение в цирк невозможным.

– Но почему?

– По тысяче причин. Потому что свет твоих глаз меркнет, когда ты думаешь о своем ремесле. Потому что мне невыносимо видеть деланную улыбку для сотен зрителей и неискренность в глазах, как будто это не ты, Глориана. Потому что я не задумываясь задушил бы любого мужчину, осмеливающегося смотреть, как ты демонстрируешь на арене цирка свою грудь.

– Демонстрировать свою грудь! Но я никогда… Кто сказал тебе такое?

– Это мне объяснил Питер. Он знает все о цирках и мечтает жениться на звезде цирка.

– А ты не находишь это столь прекрасным, Данте?

– Я презирал бы себя, последовав за тобой в цирк. – Она прерывисто вздохнула, и сердце его сжалось. – Ах, Глориана, как всегда, когда я говорю о важных вещах, мне попадаются не те слова. Я презирал бы себя, женившись на мадам Боадечии. Я хочу быть женатым на Глориане Тревани – это единственное, что мне нужно.

Она словно заворожила его своим пристальным взглядом. Сердце Данте бешено колотилось при мысли о том, как решится его участь.

– Звезды сияют для каждого, кому не лень поднять голову, чтобы посмотреть на них, Глориана. Я же хочу, чтобы моя жена сияла только для меня. Для меня!

Глориана ничего не ответила. Она дотронулась пальцем до уголка своего глаза и смахнула крохотную слезинку, сверкавшую там настоящим бриллиантом. А потом опрокинула Данте с такой силой, что он упал навзничь, а она лежала на нем, осыпая легкими как перышко поцелуями его лицо, шею и грудь через отверстие, которое сама прожгла в его рубахе.

И потом затихла.

– А как же с женитьбой на королеве Англии и с положением супруга правящей королевы? Ты можешь без сожаления отказаться от всего этого, Данте?

– Единственное, о чем я жалею, что мы должны потратить время на взрыв этой горы, когда я с гораздо большим удовольствием устроил бы землетрясение, чтобы освободить это место от врагов.