Королевский рыцарь   ::   Макгрегор Кинли

— А ты еще спрашиваешь, почему я предпочитаю странствовать по миру в монашеской сутане. Это же идеальная защита от посягательств так называемых невест, да и то не всегда срабатывает, сам видел.

Страйдер вернул ключик Киту.

— Скажи даме, что я уже помолвлен.

Кит приподнял бровь и направился к металлическим пластинам от доспехов Страйдера. Тот нахмурился, наблюдая, как Кит засовывает себе в рейтузы одну из них.

— Что ты делаешь?

— В прошлый раз, когда я передал отказ одной из твоих потенциальных возлюбленных, она чуть не лишила меня мужского достоинства. Лучше перестраховаться, так, на всякий случай.

Страйдер тоже не удержался и присоединился к Кристиану, который никак не мог остановиться и хохотал до слез.

— Это не смешно, — обиделся Кит. — Думаешь, ты подвергаешься опасности на поле боя? Побыл бы ты хоть минуту на моем месте, когда я встречаюсь от твоего имени с толпой твоих поклонниц, тогда бы понял, что такое настоящий риск.

— Вот почему я посылаю к ним тебя, брат мой. У меня не хватает смелости.

— Что? — Кристиан мастерски изобразил шок. — Страйдер Блэкмор — и боится? Вот уж не думал, что доживу до того дня, когда обыкновенная девица заставит тебя дрожать от страха.

— В тот день, когда вы, ваше величество, скинете с себя сутану и водрузите на голову корону, я скажу вам: вы смелый человек и можете сколько угодно насмехаться надо мной. А до тех пор добро пожаловать в ряды трусов.

В глазах Кристиана плясали веселые бесенята:

— Женщины кого угодно в труса превратят.

Кит открыл было рот, но, видимо, решил оставить свои идеи при себе и направился к выходу, прихватив щит.

— Если я не вернусь к ночи, похороните меня на моей родине.

Страйдер покачал головой, хотя…

Нет. Ни одна из его поклонниц не причинит Киту вреда.

Как только Кит ушел, Страйдер взял тазик, вымылся до пояса и вытерся насухо полотенцем.

— А я и не знал, что у тебя есть брат. Как же так вышло, ведь мы столько пережили вместе? — спросил Кристиан.

Страйдер накинул полотенце на плечи и пошел налить себе вина, стараясь не подать виду, что этот, казалось бы, невинный вопрос задел его за живое и отозвался болью в душе. Да, они с Кристианом действительно немало пережили вместе, но есть вещи, которыми Страйдер не делился ни с кем и никогда. И вовек не поделится.

— Мы братья по матери, росли порознь.

— А-а! — кивнул Кристиан, наблюдая за тем, как друг устраивается напротив него.

Вид у Страйдера усталый. В голубых глазах сквозит тревога, но ведь у него всегда тяжело на сердце. Его друг, как и он сам, вечно был не в меру серьезен.

Впрочем, по-другому и быть не могло — они слишком рано познакомились с темными сторонами жизни и беспредельной человеческой жестокостью.

Есть от чего стать пессимистами.

— Шотландца давно видел? — спросил Страйдер.

— Год назад, в сентябре.

— И как он?

Кристиан вздохнул, припомнив их товарища, который решил укрыться в Англии, не желая возвращаться к своей семье в Шотландию.

— Ничего нового. Сидит затворником, никуда носа не кажет. Еле-еле уговорил его встретиться со мной, когда проезжал мимо.

Страйдер нахмурился еще сильнее. Кристиан прекрасно знал, что он винит себя в том, что случилось с Шотландцем в плену.

— Ты ни в чем не виноват.

Кристиан имел в виду эпизод, когда один из их товарищей отважился на побег. Мальчишке было всего шестнадцать, и о его планах узнали прежде, чем он успел удрать.

Когда сарацины пришли к ним разбираться, Шотландец добровольно выступил вперед, прикрыв настоящего виновника, донимая, что парнишка не выдержит наказания и умрет.

Тюремщики мучили Шотландца ни много ни мало две недели. В камеру он вернулся без глаза и в ужасающих шрамах.