Кречет. Книга III   ::   Бенцони Жюльетта

— Почему же, ведь речь пойдет о ближайшем будущем. Для этого мне не нужно знать час вашего рождения, но вы интересный персонаж, шевалье, и мне хотелось бы ближе познакомиться с вами. Перед вами долгая жизнь и блистательная карьера, не хотелось бы преждевременно обрывать их.

И тут же, резко сменив тон, де Моден спросил:

— Полагаю, вы не знаете причину вашего ареста?

Жиль снова пожал плечами.

— Насколько я помню, меня обвинили в «пособничестве» его преосвященству кардиналу де Рогану, как, будто он не первосвященник из Франции, а главарь банды. По-моему, это какой-то бред.

— Это не бред, — сказал граф, указывая на зарешеченное окно. — Кардинал обвиняется в воровстве, и слово «пособничество» подходит к нему, как и к любому другому бандиту… Какие только грехи не прикрывает сутана…

Он не успел договорить. Жиль схватил графа, высоко поднял и стал трясти, как мешок с отрубями.

— Вы назвали бретонского принца вором, господин астролог. Да если бы у меня была шпага, я сию минуту потребовал бы от вас удовлетворения и не посмотрел на то, что вы стары и больны. Если вы так оскорбляете кардинала, значит, и меня, Жиля де Турнемина, считаете вором!!!

— Отпустите меня… Отпустите же наконец! — взмолился граф. — Вы меня задушите!

— Я этого не хотел, вы сами просили, — сказал Турнемин и разжал руки.

Граф грузно упал на каменный пол камеры.

Приземление было не слишком удачным — граф стонал и ругался.

— Сумасшедший, что за манеры, — бормотал он, с трудом поднимаясь и усаживаясь на стуле. — Никто вас пока что вором не считает.

— Тогда объясните мне значение слова «пособничество», если речь идет о человеке, обвиняемом в воровстве.

— Пожалуй, вы правы. Следовало бы сказать — сговор…

— Но это еще хуже!

— Вам не угодишь! Потрудитесь-ка вспомнить, что именно вам, посланному арестовать кардинала, он передал некие предметы…

— Да будет вам известно, сударь, что я ничего не получал от господина кардинала, кроме… пастырского благословения.

— Я скажу больше. Это произошло в апартаментах де Рогана, пока он менял свою шелковую сутану на более подходящую для узника одежду.

Вы, королевский гвардеец, связанный присягой, взяли у него и спрятали от правосудия важные улики. Вы нарушили приказ…

Турнемин холодно посмотрел на графа.

— Понго, — скомандовал он, — выброси этого господина из моей камеры, он мне надоел. Сначала называет меня вором, теперь изменником…

Понго быстро подошел к графу и взял его за плечо.

— Подождите, — закричал не на шутку испугавшийся граф. — Вы что, не хотите узнать, что стало с вашей женой?!

— Стой, Понго!

В напряженной тишине Жиль выпрямился во весь свой огромный рост и медленно подошел к графу.

— Где она? — тихо спросил он, и голос его дрожал от гнева.

Де Моден съежился на своем стуле.

— В надежном месте, не волнуйтесь…

— Это обычный ответ, меня такой не устраивает. Мне подойдет ответ географический: где, в каком городе, на какой улице?

— Слово чести, я не знаю, где она!

— Я вам не верю!

— Но это действительно так! — бормотал де Моден, стараясь понять, кто для него опаснее: разъяренный Турнемин или неподвижно застывший индеец. — Монсеньер слишком хорошо знает вас, он не сообщил мне, где скрывается госпожа де Турнемин. Я знаю только, что это один из замков мосье, что с вашей женой обходятся наилучшим образом и что здоровье ее в полном порядке.

— Как она попала в руки этого человека, ведь она прекрасно знала, какой он негодяй!

— Шевалье, вы забываетесь! — возмутился старый придворный. — Как вы смеете так говорить о сыне Франции!..

— Я не сказал и десятой доли того, чего он заслуживает! — воскликнул Жиль.