Кровавая луна   ::   Бэнис Виктор Дж.

Мне было всего-то лет шесть, когда она умерла.

Несмотря на годы, прошедшие с тех давних пор, это слово всегда вызывало в ней дрожь. Джинни горько усмехнулась. Она не любила это слово, но раз за разом ее приучали к нему. Прошло двадцать лет, но в ушах все еще стоял натянутый голос Макса: "Черт, она не уехала. Она умерла. Твоя мать у-мер-ла! Повтори! Ну! Повтори! Скажи: «Моя мама умерла».

Джинни в конце концов научилась говорить это слово, произносить его и не заливаться слезами, лишь иногда всхлипывать. Пришлось научиться, чтобы просто иметь право выходить из своей комнаты. Иначе Макс не выпускал ее. Впрочем, во всем остальном Макс был реалистом.

— Много воды с тех пор утекло. Джинни кивнула.

— Макс всем ломал жизнь, как сломал жизнь моей матери. Кто была та маленькая девочка, на которой хотел жениться Аллен? Как ее звали? Элайна. Да, Лу, Элайна. И она была хорошей девочкой, Лу, несмотря на всю грязь, которую вырыл и вылил Макс на нее и ее семью. Это он заставил ее покончить с собой. Стыдом и посрамлением вогнал ее в могилу. А Аллен? Мой бедный брат! Как он возненавидел Макса после этого. Я так и не смогла себя до конца убедить, что авария действительно была случайной. Я думаю, что в конце концов Аллен мог...

Она вдруг замотала головой, будто хотела вытряхнуть из головы эти мысли.

Джинни много думала о том времени, и знала, что воспоминания не дадут успокоения, а лишь вновь растревожат забытое горе.

— После этого я решила уехать. В тот самый день, когда умер Аллен. Я чувствовала, Лу, я чувствовала, что должна уехать, пока не погибла, как погибли все, кто окружал Макса.

— Но ведь ты любила Сьюзан? Она-то ведь всегда любила тебя и любила искренне, ты ведь знаешь... Как она плакала, когда узнала, что я не нашел тебя...

— Любила, — коротко ответила Джинни.

Она попыталась представить лицо Сьюзан. На мгновение в памяти возник ее образ. Весь в слезах. Ведь глаза у Сьюзан всегда были на мокром месте. Джинни, наоборот, никогда не плакала.

— Иногда мы были настолько близки, что могли бы стать настоящими сестрами. До сих пор, когда я думаю о ней, называю ее сестричкой. Но, Лу, она была дочерью своего отца. И никогда не умела видеть его ошибки. Для нее Макс всегда был сказочным рыцарем в сияющих доспехах. Но если я о ком-нибудь и скучала — кроме тебя, Лу, — то это о Сьюзан. Хотя все-таки не настолько, чтобы снова вернуться и терпеть Макса. Я ничего не знала... Твое письмо пришло только на прошлой неделе. Мне очень жаль, что меня здесь не было.

Джинни замолчала, не желая больше говорить об этом, хотя знала, что все равно придется.

— Макса тоже больше нет, — сказал Лу. — Ты знаешь?

— Знаю... Некоторые из тех писем, что писала Сьюзан, все-таки доходили до меня через друзей, которым было известно, где я. Именно так я узнала, что Сьюзан вышла замуж. До меня дошло письмо, в котором она рассказывала о своей свадьбе, и еще одно письмо. Твое. Когда ты написал, что она... умерла, — Джинни снова помолчала прежде, чем сказать:

— Было еще письмо, Лу. Я хочу, чтобы ты его прочитал. Она открыла сумочку и, достав оттуда письма, печально посмотрела на них прежде, чем, перегнувшись через стол, отдать их Беннеру. Эти письма были единственным, что осталось от Сьюзан... такой молодой, такой прелестной и глупенькой Сьюзан. Лу прочитал их в том порядке, в каком они приходили. Джинни знала эти письма наизусть. Последние несколько дней она читала и перечитывала их строчка за строчкой, пока не выучила каждое слово.

Когда она вспоминала самое первое письмо, к ней невольно возвращалось саднящее чувство, которое вызвали его строки.

Мольба о встрече. О воссоединении двух сестер. Сьюзан была счастлива, когда писала его.