Любовь без правил   ::   Весенина Наталия

Потому что уже много лет их не касались ножницы. Как правило, девушка заплетала волосы в косу, ибо другую прическу из такой шевелюры, ниспадающей почти до колен, сделать самой было сложно.

Женя вздохнула, да, какой он элегантный. И как ему идет деловой костюм! Просто красавец с обложки журнала. До этого она даже не догадывалась, что одежда может настолько украсить человека, особенно если видишь его в спортивных штанах, да рваных домашних тапочках.

Евгения, не замечая бегущих мимо людей, теток с авоськами и тележками, нагло прущих мужиков, медленно спускалась по эскалатору в метро. Она не видела никого вокруг. Сплошная пустота внутри, пришедшая на смену неимоверному хаосу, еще минуту назад бушующему в ее голове. В вагон электропоезда ее практически внесли. Женя не успела ухватиться за поручень, как щупленький с виду мужичок, не удержался на ногах от резкого толчка тронувшегося вагона и попытался удержаться за воздух, со всей силы двинув ее в живот. От боли, на мгновение, потемнело в глазах. Потом выступили слезы и покатились крупными горошинами одна за другой. Женя уже не могла понять, отчего она рыдает, то ли от обиды за, то что ее пусть и не нарочно, но ударили, то ли от картины. Супруг в шикарном двубортном костюме, накрахмаленной рубашке с запонками и элегантных туфлях стоял у нее перед глазами.

— Сволочь! — в сердцах произнесла Женя.

— Девушка, но я же не специально! — обижено возмутился мужичок. — И потом, я трижды перед вами извинился. Неужели вы не слышали? Зачем же оскорблять?

— Что? Что вы сказали? — встрепенулась она, подняв глаза на раздававшийся рядом голос.

— Я говорю, зачем обзываетесь. Ведь сами видели, что я не хотел вас задеть… — снова повторил стоящий рядом обидчик.

— Простите. — Женя поняла, что произнесла вслух ругательное слово, относившееся к супругу. Она уже и позабыла, что ее толкнули. Душевная боль ранила значительно сильнее, а потому заглушала боль физическую. — Это не к вам относится. Я, я задумалась … но ни в коем случае не хотела вас обидеть. Ради бога, извините. Понимаете…

Она могла еще долго оправдываться и объясняться, но мужичек, даже не взглянув на нее, расчищая локтями дорогу, направился к раздвижным дверям, пытаясь попасть в нужный поток, который должен был вынести его из вагона.

И так всегда. Женя Лопатина вздохнула. Она воспитывалась слишком! интеллигентными родителями. Ее научили просить прощения, трижды переспросить, прежде чем войти, здороваться и говорить «До свидания», интересоваться здоровьем, хотя на самом деле здоровье постороннего человека волновало ее меньше всего, извиняться, когда ей наступили на ногу или хамили. В общем, с каждым годом она убеждалась, что воспитание ее никуда не годится, оно больше мешало, чем помогало в жизни, а перевоспитывать себя, вроде уже как поздно.

Так было и в школе, где она работала учителем младших классов. И все бы ничего, но мягкий, покладистый характер Женечки моментально раскусили ее ученики. Маленькие чудовища, ежедневно с огромным удовольствием готовили ей очередную пакость, а потом громко радовались, когда ее удавалось реализовать.

Как правило, в конечном итоге, виноватой оказывалась она, Евгения Владимировна, потому что не имеет надлежащего влияния и авторитета, не должна потакать наглости детей, не правильно ведет воспитательную работу, и, в конце — концов, не умеет клянчить у родителей учащихся деньги на бесконечные потребности школы, что считалось самой большой провинностью и вызывало всеобщее возмущение. Все это и не только, она выслушивала от других преподавателей и директора школы.