Любовь и Люсия   ::   Картленд Барбара

 — Она посмотрела, на маркиза, ожидая объяснения, и он произнес:

— У меня есть для тебя сюрприз, милая.

— Какой?

— Я тебе не говорил, что недалеко от Ниццы у меня есть вилла.

— Почему же ты скрывал это?

— Я не был там уже несколько лет и вначале хотел удостовериться, что она достаточно хороша и удобна для нашего медового месяца.

Люсия прижалась к нему поближе, устроила голову у него на плече и произнесла:

— Где бы мы ни провели медовый месяц, с тобой он будет в любом случае великолепен. Но вилла — это замечательно, там ведь, наверное, растут прекрасные деревья и много-много Цветов…

— Думаю, да, — улыбнулся маркиз, — но самое главное, дорогая, там мы будем совсем одни, и нам будет гораздо уютнее, чем на яхте.

Лошади преодолели крутой холм и свернули с широки дороги. Карета покатилась по аллее меж высоких кипарисов.

В конце аллеи сверкала в лучах солнца белая вилла, больше походившая на греческий храм. Она стояла высоко на крутом берегу моря, посреди сада, полного самых различных цветов и деревьев.

Но Люсия едва замечала все вокруг, потому что смотрела лишь в глаза маркиза, полные любви. Он помог Люсии выйти из кареты и пропустил ее в дверь. Девушка ступила в большую светлую комнату, которая показалась ей совершенно сказочной.

Позже она рассмотрела, что вилла великолепно обставлена и украшена картинами, которые обязательно понравились бы ее отцу, а из каждого окна открывается потрясающий вид. Однако пока она не видела ничего, кроме глаз возлюбленного, которые затмевали для нее весь белый свет.

Маркиз посмотрел на Люсию долгим взглядом и произнес:

— Я никогда не думал, что на свете существует такая совершенная красота! Как мне повезло, что я нашел тебя!

— А я — тебя.

Люсия ждала, что маркиз вот-вот поцелует ее, но он только не спеша провел пальцами по ее подбородку. Девушку охватило небывалое волнение, будто ее лица коснулся солнечный луч.

Осторожно маркиз снял с нее венок и вуаль. Бросив их на стул, он вновь медленно и бережно обнял Люсию и нежно поцеловал, словно стараясь навсегда запомнить прикосновение ее губ. Все существо Люсии откликнулось на поцелуй и устремилось к маркизу. Но он уже целовал ее более страстно и сильно, ведь теперь она его жена, хоть и никак не верилось в это. Она носила его имя и принадлежала ему.

Маркиз притянул Люсию ближе, и поцелуй из нежного превратился во властный, хотя не утратил должной благоговейности. Люсия почувствовала на его губах огонь, и тот же огонь вспыхнул у нее в сердце. Пламя разгоралось все сильнее и маркиз повлек девушку прочь из этой комнаты.

С трудом понимая, что происходит, Люсия увидела, что находится в спальне с большой кроватью, изголовье которой представляло собой серебристую раковину. Кровать была покрыта белым атласом и старинным кружевом.

Стены комнаты были белыми. Посмотрев на них, Люсия онемела — на них висели картины ее отца! Только маркиз мог придумать такое, только он догадался бы сделать так, будто сам отец благословляет их брак.

Пока Люсия осматривалась, маркиз не сводил с нее глаз. Девушка воскликнула:

— О, мой дорогой! Как мне тебя благодарить! Ты все понимаешь… ты такой чудесный… ты лучше всех на свете!

— Я расскажу тебе, как ты сможешь отблагодарить меня, — ответил маркиз. — Боже, мне кажется, я ждал этого сотни лет!

Он схватил Люсию в объятия и снова принялся целовать, на этот раз страстно и требовательно. Поцелуи становились все настойчивее, возбуждая в Люсии неведомую ей страсть.

Маркиз целовал девушку, пока белая спальня, цветы и солнечный свет не закружились вокруг нее в едином хороводе. Небо исчезло, весь мир исчез, остались только маркиз и Люсия, уплывавшие в вечность, которая называлась любовью.