Любовь и гром   ::   Линдсей Джоанна

Чейз немедленно подлетел к ней и обнял за плечи. Но смотрел он при этом на Сандера, и сам едва совладал с собственным желудком. Чейз давно воспринимал этого человека как друга, хотя Кольт всегда был ближе к Джесси. Джессика любила его как брата. Половину жизни их связывали особые отношения. Кольт всегда оказывался рядом, когда она нуждалась в помощи, и Джесси наверняка станет винить себя, что не успела приехать сюда вовремя. А Чейз был практически уверен: уже слишком поздно. Если Кольт и не умер еще от болевого шока, то наверняка умрет от потери крови.

— Не-е-ет! — рыдала теперь Джесси, вновь подняв голову и глядя на Сандера. — О Боже, Боже! Сделай же что-нибудь, Чейз!

— Я уже послал за доктором.

— Это слишком долго! Сделай что-нибудь сейчас! Ты должен сделать что-нибудь прямо сейчас. Останови кровь!

Господи, почему его до сих пор не отвязали?!

Это не было вопросом. Джесси не отдавала себе отчета в том, что говорит. Почти в трансе она обошла коновязь. Так было уже лучше. Спереди Кольт выглядел вполне нормально, за исключением бледности, какой-то мертвой неподвижности и едва уловимого дыхания. Она боялась прикоснуться к нему. Ей хотелось обнять его, но она не посмела. Любое прикосновение причинит ему боль, каждое движение будет пыткой.

— Господи, Белый Гром, что они с тобой сделали? — сквозь слезы прошептала она.

Кольт слышал ее. Он знал: она здесь, прямо перед ним, но глаз все же не открывал. Если он увидит боль на ее лице, то потеряет остатки самообладания. Его ужасала мысль, что она прикоснется к нему, но в то же время он безумно нуждался в ее нежности.

— Не… плачь…

— Нет, нет, я вовсе не плачу, — заверила его Джессика, хотя слезы непрерывным ручьем текли у нее по щекам. — Только ты не пытайся говорить, ладно? Я сама обо всем позабочусь. Даже убью Кэллена за тебя.

— Не… надо… никого… убивать…

— Ш-ш-ш, ладно, ладно, как скажешь, только теперь молчи. И затем:

— Черт возьми, Чейз! Снимай быстрее эти веревки! Нужно срочно остановить кровотечение.

Когда Кольта развязали, он даже не пошевелился. Теперь перед ним стоял и Чейз, ласково объясняя:

— Джесси, солнышко, хлыст все время тащили по грязи. Его спину сначала нужно как следует промыть, если ты не хочешь, чтобы он умер от заражения крови.

Повисло тяжелое молчание. Кольт насторожился бы, не будь он уже и так напряжен до предела.

— Давай, Чейз, — спокойно проговорила Джесси.

— Господи, Джесси…

— Но ты должен, — настаивала она. Все трое достаточно хорошо знали друг друга, и оба мужчины прекрасно поняли, что речь идет вовсе не об обработке ран или переносе Кольта в другое место. Кольт чуть было не вздохнул от облегчения. Наконец-то она подумала о чем-нибудь путном.

— Сперва нам нужен матрас и пара мужчин, которые будут поддерживать его, чтобы он не упал.

Джесси снова стала сама собой, раздавая приказы. Но когда она послала двоих человек в дом за матрасом, Уолтер Кэллен наконец вспомнил, кто здесь хозяин, и встал в дверях, преграждая им путь.

— Вы не получите никакого матраса для этого грязного… Договорить он не успел. При звуке его голоса Джессика яростно развернулась, и вновь охватившее ее бешенство теперь было направлено только на Кэллена. Мгновенно взлетев на веранду, она походя выхватила револьвер у одного из мужчин, которым Кэллен преградил путь. На этот раз Чейза рядом не было, чтобы остановить ее. А никто другой ни за что бы не отважился даже попытаться.

— В вас никогда прежде не стреляли, Кэллен? — светским тоном поинтересовалась она, жестом приказав обоим мужчинам войти в дом и поглаживая при этом ствол старого кольта 44-го калибра. — Есть у человека части тела, которые можно отстрелить, не проливая при этом много крови, но будет чертовски больно.