Любовь контрабандиста   ::   Картленд Барбара

Его бесцветные глазки бесцеремонно шарили по ней взглядом, и она была абсолютно уверена в том, что в его мнении она не выдерживала никакого сравнения ни с одной из женщин, которых он когда-либо встречал.

Она присела в реверансе и жестом пригласила обоих в гостиную.

— Не желаете ли бокал вина, милорд? — предложил Хьюго.

— С большим удовольствием, — ответил лорд Чард.

Хьюго поспешил вперед, чтобы разыскать Брэмуэлла и приказать ему достать графин и лучшие хрустальные рюмки.

— Николас, будьте любезны, принесите мой ларец с деловыми бумагами. Я оставил его в карете, — сказал лорд Чард.

Николас Уэстон также удалился. Леона лихорадочно пыталась найти подходящие слова для разговора, но оставшись наедине с этим человеком, внушавшим ей безотчетный страх, она словно лишилась дара речи.

К счастью, лорд Чард, казалось, тоже не был расположен поддерживать беседу. Он только молча стоял у камина и пристально смотрел на нее сверху вниз. Голова девушки едва доходила ему до плеча, что еще больше усилило в ней робость и благоговение перед ним.

Она украдкой подняла на него глаза. О чем он думал, глядя на нее? Что было в его взгляде, отчего дыхание ее невольно участилось, все ее существо затрепетало?

И тогда он заговорил вполголоса.

— Почему вы так испуганы? — внезапно спросил он.



Глава 2

Хьюго пьянел на глазах. Леона, наблюдавшая за ним с противоположного конца стола, испытывала нарастающее беспокойство, смешанное с неловкостью, по мере того как речь его становилась все более шумной, смех — неестественно резким, а щеки от возбуждения покрылись густым румянцем.

Он намеревался подпоить за столом лорда Чарда, но тот оставался совершенно хладнокровным и безучастным к вину, явно не поддаваясь его влиянию. Тогда Хьюго приналег на спиртное с удвоенным пылом, найдя себе союзника в лице мистера Уэстона, который, как отметила про себя Леона, утратив налет подозрительности и сдержанности, выглядел так, словно его подменили. Казалось, ликер развязал ему язык и под убаюкивающим воздействием портвейна и бренди он постепенно расслабился, отбросив прочь навязанные самому себе ограничения и условности.

— Еще р-рюмочку, м-милорд? — пробормотал Хьюго, наливая золотисто-топазового цвета коньяк в хрустальный бокал гостя, и тут же наполнил до краев свой собственный.

Пока они обедали, Леона обратила внимание на то, что лорд Чард, хотя для видимости и пил вместе с остальными, в отличие от них очень мало прикасался к спиртному. Он не возражал, когда они подливали в его рюмку, но она никогда не оставалась пустой. Он не спеша потягивал вино, между тем как Хьюго и Николас Уэстон залпом выпили кларет и несчетное число раз пополняли содержимое своих бокалов, чтобы тут же снова их осушить.

Разговор в основном вращался вокруг событий минувшей войны, анекдотов из жизни их общих друзей и знакомых, которые вызывали буйный, неудержимый смех у Хьюго и лишь изредка — вежливую усмешку на губах лорда Чарда. В любое другое время их шутки доставили бы удовольствие Леоне. Ел нравилось слушать, как Хьюго рассказывает о своих приключениях, она всегда рада была видеть его довольным и веселым. Но сегодня вечером она была слишком встревожена, слишком озабочена тем, что ей предстояло, чтобы сосредоточиться на чем-то еще, кроме сервировки стола и стрелок на часах, неумолимо отсчитывающих минуту за минутой.

Обед, вопреки ее опасениям, удался на славу. Миссис Берне превзошла саму себя, сотворив, словно по волшебству, седло барашка, пару жареных цыплят и в придачу жаркое из цесарки под грибным соусом. Конечно, здесь были и голуби, приготовленные миссис Милдью, да такие вкусные, что даже лорд Чард не удержался и попросил вторую порцию.