Любовь не умирает   ::   Беверли Элизабет

Аннотация: Джорджия и Джек познакомились в маленьком курортном городке, когда ей не было и четырнадцати, а ему едва исполнилось семнадцать. И вновь встретились там же через 23 года. Сбудутся ли теперь их полудетские мечты?

---------------------------------------------

Элизабет Беверли

Любовь не умирает

ПРОЛОГ

Знал он ее только в лицо, но ни разу с ней не разговаривал. И еще знал, что зовут ее Джорджия Лавендер, а ее папаше практически принадлежит весь этот чертов городишко. Карлайл, штат Вирджиния, летом — процветающий приморский курорт, а остальную часть года его и на карте-то никто бы не нашел. Что касается Джорджии, так богатство ее всем известно, а уж способности — само собой, раз девчонка перешагнула в начальной школе через два класса. Теперь ей четырнадцать и она самая юная второклассница в средней школе.

Ну а о нем что говорить — и так все известно: в свои неполные семнадцать старше всех в классе. Дважды ведь на второй год оставался — в шестом и в седьмом. Правда, не из-за тупости, вовсе нет, а из-за характера. — больно непокладист. Черт побери, да он даже родом не из Карлайла! Просто так случилось, что именно сюда его заслали работники опекунского совета штата: за «антиобщественное поведение». И потому репутацию на новом месте он заработал моментально.

Джек Маккормик брел по автостоянке у школы, исподтишка наблюдая, как Джорджия Лавендер неохотно плетется к своему папочке.

А тот стоит, небрежно так прислонившись к своему дорогущему автомобилю — самая последняя модель. Джеку приходилось слышать:

Сьюзи Морис и другие девчонки смеялись над тем, как Джорджия одевается. Сам-то он сейчас только обратил внимание: скромненькая такая коричневая юбочка и простая белая блузка. Очки — массивная оправа, толстые стекла — делали ее похожей на робкого зверька с непомерно большими глазами. Волосы у нее… да самые обыкновенные, средней длины, вьются немного — так себе, но Джек вдруг заметил, что они блеснули золотом в солнечных лучах.

В целом, как говорится, ничего в ней нет и смотреть особенно не на что. Впрочем, в настоящий момент Джек и сам являл собой не лучшее зрелище. Он осторожно потрогал левую скулу — приемный отец вчера кулаком съездил, в дневник заглянул. Ничего нового, собственно, и все же здорово бы хоть раз ускользнуть из дому, избежав этакой встречи.

Откинув прядь черных волос, упорно падавшую на глаз, он снова бросил взгляд на Джорджию и ее отца. Тревога прямо-таки в походке ее чувствовалась, по мере того как она медленно-медленно приближалась к застывшей у машины фигуре. Джек тоже безотчетно замедлил шаг, подходя к своей старой, подержанной «нове», и бросил учебники на заднее сиденье.

— Джорджия! — произнес этот тип тоном, от которого у Джека кровь в жилах застыла.

Одним этим словом папочка и поздоровался вроде, и выразил свое высочайшее недовольство и угрозу. Глупо, но Джек почему-то тотчас же напрягся и сжал кулаки.

— Джорджия! Почему ты мне вчера не показала дневник?

Девушка остановилась буквально в футе от отца. Вот уж чего Джек ни за что бы не сделал — всегда предпочитал держаться вне досягаемости чьих бы то ни было кулаков. Джорджия не ответила, и отец, оторвавшись от машины, шагнул к ней.

— Так почему, Джорджия? Девушка, не поднимая глаз, ответила так тихо, что Джеку пришлось напрячь слух:

— Тебя не было дома.

— Ты знала, что я задержусь на работе. Почему же не оставила дневник на столе, как я распорядился?

— Я… извини, папа. — Она вскинула было голову, но тотчас же снова ее уронила. — Я… я просто забыла.

— Ты забыла?

Она молча кивнула.

— Что ж, зато я не забыл. И к твоему сведению, матрас — неудачное место для тайника. Первым делом я заглянул именно туда.