Белый какаду   ::   Эберхарт Миньон

Поскольку она читала "Дейли Мейл", я принял ее за англичанку, но позже узнал, что ее имя миссис Бинг и она американка.

По сей день я не могу понять, зачем она приехала в этот уголок Франции, зачем задержалась в городке А... Она до конца осталась для меня загадочной фигурой.

В другом конце зала сидел священник. Он был молод и имел рыжую бороду. Его коротко подстриженные волосы каштанового цвета резко отличались от редкой и длинной бороды. Это придавало ему какой-то неприятный вид.

Пока официант обслуживал миссис Фелицию Бинг, продолжавшую читать свою "Дейли Мейл", я обратил свой взгляд на третью особу, находившуюся в ресторане.

Сначала я взглянул на нее без особого интереса, но, заметив дивную линию ее спины, стал рассматривать внимательнее. Мне казалось странным, что она была одета в нарядное платье в таком холодном, полном сквозняков помещении. На ней также была короткая накидка из бархата, подчеркивавшая белизну ее рук, прекрасную линию шеи обрамляли каштановые волосы с золотистым отливом. Ногти холеных рук были покрыты лаком кораллового цвета.

Разглядев ее внимательно, я пришел к заключению, что она американка. Проведя долгое время в качестве инженера в далеких странах Востока, я давно не имел возможности видеть красивую, стройную женщину, которая – не редкость в Америке. Дело не в том, что я питаю особое пристрастие к женскому полу, но я провел последние два года в России, где широченные плечи, топорные лодыжки и заскорузлые ладони – не редкое явление у женщин. Теперь же я любовался этой девушкой.

Инженер, которому приходится много путешествовать по разным странам, не имеет возможности избрать себе супругу. Профессия инженера несовместима с женитьбой, пока ему не удастся обосноваться на одном месте. К сожалению, мне этого до сих пор не удалось.

Итак, я описал трех человек, находившихся кроме меня в ресторане. В дальнейшем все мы оказались втянутыми в события, разыгравшиеся в этом отеле.

Слуга подал мне суп, и обед протекал спокойно, если не считать того, что миссис Фелиция Бинг на плохом французском языке настойчиво пыталась говорить со слугой, который прекрасно понимал по-английски. Она раздражалась из-за того, что ему не удавалось ее понять. Позже выяснилось, что ей требовалась лишь вода со льдом и о ее желании легко было догадаться. С сыром также произошел инцидент, который, как мне кажется, из всех присутствующих заметил я один.

Я сидел лицом к окнам, обращенным во двор. Они были загорожены примерно до высоты плеч кружевными занавесками, а поверх них кто-то повесил потертый коричневый велюр или бархат, видимо, пытаясь задержать таким образом приток холодного воздуха. Но, надо сказать, эта попытка оказалась совершенно безуспешной.

Наружные ставни были открыты, и я лениво глядел на черную блестящую поверхность окна, отражавшую хрустальную люстру, висящую в зале. Я подумал о том, что ветер усиливается, перерастая в шквал, о чем я мог судить по дрожащим ставням. Вдруг я заметил, что смотрю прямо в лицо человеку, и этим человеком был Ловсхайм. Из-за занавески мне была видна только верхняя часть его лица, но сомнений быть не могло.

Самым непонятным было то, что он со странным напряжением глядел на девушку, которой я недавно любовался. Он долго смотрел на нее, и его жирное лицо становилось все белее и отчетливее на фоне ночного мрака, а глаза делались темнее, меньше и блестели в темноте.

Я поставил стакан, который держал в руке, и это движение привлекло его внимание. Его взгляд блеснул в мою сторону, и в тот же миг он исчез. Он так поспешно исчез, а оконное стекло вновь стало черным и пустым, что казалось, будто его лицо было лишь призраком, мелькнувшим на одно мгновение и тотчас бесследно растаявшим.