Любовь одна   ::   Берристер Инга

Наверное, он должен был первым сказать о любви. Но так хотелось сначала услышать все это от нее. После долгих лет томительного ожидания, немого желания…

* * *



Проснувшись утром, Дороти увидела спящего рядом с ней Дункана и мгновенно вернулась к реальности. Как она могла?! Эта мысль заставила ее вздрогнуть и побыстрее встать с кровати… с кровати Дункана.

И что теперь?! Дороти уже поняла, что не сможет забыть то наслаждение, которое узнало здесь ее тело. Наслаждение, которое подарил ей Дункан, но подарил без любви. Его она понимала: он был мужчиной, совершенно другим существом, в чем-то совершенно непознаваемым. Но сама-то она!..

Не рискнув даже принять душ, Дороти быстро оделась. Запах тела Дункана все еще чувствовался на ее коже. Поняв, что безотчетно принюхивается к этому запаху, она виновато одернула себя, — как будто делала что-то недостойное.

На улице было прохладно, солнце спряталось за тяжелыми тучами. Дороти бесцельно побрела по саду и — это как-то само собой получилось — вышла к летнему домику — к тому самому, где она невольно подслушала роковой для нее разговор Дункана с дедом. Присела на каменную скамейку и уткнулась лицом в ладони. Теперь ей точно придется уехать из города. Она знала, что теперь никогда не сможет взглянуть в лицо Дункану. Да и он тоже наверняка не захочет, чтобы что-то Напоминало ему о прошедшей ночи.

Несмотря на подавленное состояние, Дороти не могла не отметить, что не чувствует симптомов болезни. Ну кто бы мог подумать, что лучшее средство от гриппа — ночь страстной любви?..

— Я так и знал, что найду тебя здесь. — Голос Дункана раздался так внезапно, что Дороти вздрогнула от испуга. — Ты и раньше любила сюда приходить. — Он умолк на мгновение. Дороти сидела вся в напряжении, не решаясь поднять глаза. — Нам надо поговорить, ведь так?

Это ранило больнее всего: его желание поговорить, а не забыть обо всем, что случилось.

Причем случилось по вине Дороти. Она сама спровоцировала Дункана своим безоглядным желанием… своей безответственностью…

— Наверное, начать должен я, — предложил он. — Так будет лучше.

Дороти невесело усмехнулась. Как говорится, это было бы смешно, если бы не было слишком грустно. А ей сейчас было невообразимо грустно.

Не дождавшись ее ответа, Дункан продолжил:

— Знаешь, именно здесь, на этом самом месте, я понял две самые важные вещи в моей жизни. Во-первых, что я люблю тебя, а во-вторых, что ничего не могу себе позволить, не могу дать волю чувствам, не могу взвалить на тебя этот груз. Ведь ты тогда была почти ребенком, а я по всем статьям — уже взрослым. И мне надо было как-то… я не знаю… нейтрализоваться. Уйти с твоей дороги. Чтобы не мешать тебе. Чтобы ты повзрослела без моих притязаний, моих желаний и без моей любви, которая могла быть тебе в тягость. Видишь ли, Дороти, я знал, что тоже тебе небезразличен. И боялся, что настанет момент, когда мы оба не сможем сдержать себя… а потом ты будешь об этом жалеть. В общем, я решил, что наша дружба должна закончиться. Конечно, это решение далось мне с трудом и болью.

Дункан умолк на мгновение, чтобы перевести дух.

— Потом, когда ты сама начала от меня отдаляться, я убеждал себя, что рад этому… Что это правильно, что ты должна расти среди своих ровесников и тебе незачем общаться со мной, таким старым. А сам сходил с ума, мне было горько и больно, что мы не можем быть вместе. Я ужасно тебя ревновал, я желал тебя так, что готов был на все, лишь бы ты стала моей. В конце концов это стало невыносимым. Мне казалось, что ты все знаешь, и поэтому так холодна со мной. Вот и решил уехать, чтобы дать тебе время спокойно повзрослеть и чтобы самому научиться справляться со двоими чувствами к тебе.