Любовь под горячую руку   ::   Перфилова Наталья

Вслух она, конечно, не говорит, но я же вижу, как она жалеет меня за не сложившуюся бабью долю и плохо обустроенный быт. Я не раз объясняла ей, что только так и представляю свое счастье. Свое! Именно свое, личное. У других оно, может, иное, а вот мое такое. Ксюха кивает головой, соглашается для виду, но я понимаю, как не просто ей, матери двоих очаровательных малышей и жене «самого заботливого на свете» супруга, понять и принять мою точку зрения.

Конечно, и я пыталась создать в своей жизни эту самую семейную идиллию, о которой снимают фильмы, и слагаются песни. Пыталась, и не раз. Только всегда в ней чего то не хватало, косило на один бок, равновесия не было. Поэтому видать и давала идиллия неизбежную трещину, а потом и вовсе рассыпалась на тысячу острых осколков. Больно, обидно. После последней попытки я поставила крест на своей любовно-синтементальной карьере, отдалась работе без остатка и, наконец то, почувствовала себя счастливой. Честное слово! И вот теперь опять такая встряска.

«Волга» подъехала к дому, номер которого продиктовал мне Максим. Кстати говоря, он мог и не указывать адрес так точно. Только свернув на улицу Энгельса, я сразу увидела деревянный дом с веселеньким палисадником, практически окруженный любопытными соседями, которых милиционер у входа не пускал внутрь. Картину завершали три машины с мигалками у забора. Видно, произошло, действительно что то серьезное, раз прибыло столько сотрудников. Я тряхнула так и не заколотыми волосами. Надо переключаться на работу. Оставив все свои проблемы в душном салоне «Волги», я прошла в дом.

Тамара Владимировна! Я здесь. — Окликнул меня Грязнов. — Мы тут практически все закончили, Женщину Скорая полчаса назад увезла. Она в шоке. В сознании, но говорить не в состоянии пока.

Я огляделась. Обстановка в доме в целом производила приятное впечатление. Хорошая мебель, ковры, хрусталь за натертыми до блеска стеклами серванта. На круглом столе посреди комнаты разложены книги. Я подошла и взглянула поближе : в основном учебники. Из-под книг виднелись тетради, ручки, пара газет. В углу комнаты находилась еще одна дверь.

Что там? — Я глазами указала интересующее меня направление.

Детская. — Коротко ответил Максим. Я прошла в соседнее помещение. Солнечная уютная комната по-видимому действительно предназначалась ребенку. Причем грудному. У окна стояла колыбель под пологом веселенькой расцветки, у двери притулился столик для пеленания, у противоположной стены на тумбочке громоздилась целая куча баночек и пузырьков, среди них я заметила тальк, детский крем, пару пустышек. На подоконнике рассыпаны несколько пачек таблеток. В кресле валялся трогательный детский комбинезончик с заячьими ушками на капюшоне. Все вещи в детской, похоже, находились на своих местах. Светлый ковер на полу был чистым. В комнате, где сейчас работали криминалисты под руководством Грязнова, напротив, царил полнейший хаос. Валяющиеся на полу стулья, битое стекло, заляпанный чем то пол. Вещи в одежном шкафу вроде в относительном порядке, но все дверцы распахнуты, ящики выдвинуты. Может, это сделали наши ребята в процессе работы, они судя по всему находятся в доме никак не менее часа.

Кто заявил в милицию?

Соседка. — Откликнулся Макс, не отрывая глаз от протокола осмотра места происшествия. — Они с потерпевшей по очереди ходят на детскую кухню за питанием. Дети почти одного возраста, вот женщины и скооперировались. Пока одна добывает пищу, вторая нянчится с обоими малышками.

Ясно. — Перебила я Грязнова. — Что дальше? Почему решили, что похищен ребенок?

Во-первых, его нет в кровати, а потом мать, находясь в шоке, постоянно повторяла имя дочери. В принципе, еще ничего не ясно. Похищение признано, как рабочая версия.