Любовь жива   ::   Хэтчер Робин Ли

 — По любви к Спринг Хавену…»

Филип молча наблюдал за ней, стоя в дверном проеме. Никогда прежде не видел он девушки, выглядевшей бы так восхитительно, так прекрасно, как Тэйлор сегодня, сейчас. Но и теперь, когда он сам, казалось, утонул в глубине ее колдовски притягательных глаз, почти физически ощущая неповторимое обаяние своей сестры, Филип злился на нее. Чувства его смешались так, что ему внутренне приходилось бороться с собой. На какое-то мгновение он вдруг загорелся желанием освободить ее от жестокости и обид, нежно любить и быть ей настоящим другом. Но нет, говорил он себе, ни в коем случае нельзя поддаться ее очарованию. Спринг Хавен для него — все. Когда-то, приведя в дом новую жену, отец как бы отлучил его от поместья. Вернее, корень зла Филип видел в Кристине, которая, как ему казалось, делала все, чтобы взять над ним верх. Отцом она вертела, как хотела, и чувствовала себя здесь настоящей хозяйкой. От природы она была доброй и мягкой. Она так весело смеялась, шутила, что очень скоро вокруг нее закружился весь Спринг Хавен. Спринг Хавен, который Кристина полюбила так же сильно, как и все Беллманы. А потом у отца и Кристины родилась дочь… Вот она, захватчица, которая чуть не отняла у него, Филипа, Спринг Хавен. Да, конечно, она должна быть принесена в жертву, чтобы спасти его дом и его самого.

— Вы готовы, Тэйлор? — спросил он грубовато.

Она взглянула на него отрешенно, всеми силами стараясь выглядеть спокойной:

— Да, я готова.

При этом ей вдруг захотелось броситься к одной из белых массивных колонн, вцепиться в нее и держаться так до тех пор, пока не закончится весь этот кошмар и она не будет спасена каким-то чудом. Тэйлор с прощальной тоской смотрела на привычные ей предметы и вещи, запечатлевая их в своей памяти. Потом быстро повернулась и направилась к выходу.

Зеленая лужайка ярко пестрела цветами. Вокруг нее вперемешку росли дуб и сосна, кедр и магнолия, другие распространенные в этих местах деревья. В воздухе стоял насыщенный аромат роз и фиалок, азалий и жимолости вместе.

Филип и Тэйлор, появившись на улице, на мгновение остановились. Увидев невесту, толпа громко вздохнула. Разговоры стихли. Все взгляды устремились к Тэйлор, неспешно плывущей в своем длинном платье навстречу собравшимся. Она смотрела на Дэвида, поджидавшего ее на другом конце прохода и стоявшего прямо и уверенно. Филип, все еще держа Тэйлор под руку, слегка наклонил к ней голову. В затуманенное от страха перед неизвестностью сознание девушки не сразу проникли произнесенные им очень тихо слова:

— Я очень надеюсь, что ты будешь счастлива. Пойми, пожалуйста, у меня в самом деле нет другого выхода.

Пораженная такой его искренностью, тоном, каким он говорил, Тэйлор остановилась и внимательно посмотрела на него: возможно, он все-таки уступит и не даст свершиться этой свадьбе… Неужели его не волнует то, что с ней произойдет? А ведь они могли бы стать ближе друг другу, так, как настоящие брат и сестра.

Филип, заметив мольбу в ее глазах под тонкой вуалью, слегка вздрогнул. Вот так отец всегда таял под взглядом этих глаз. Нет-нет, он не может отступать!

— Невеста в день свадьбы должна быть радостной, — негромко сказал он, сжав руку Тэйлор. — Улыбнись же. О, как она ненавидела его в эти минуты! Глаза ее сверкнули в ярости, но она сумела совладать с собой и… улыбнулась. Решив вести себя так, чтобы никто не заметил ее смятения, Тэйлор настойчиво освободилась от Филипа и с видом счастливой невесты сама подошла к Дэвиду. Тот сразу же взял ее за руку.

И вот они уже стоят перед преподобным отцом Стоуном, повторяя за ним обещания любить и беречь друг друга. Тэйлор, будто в полусне, стояла и слушала, как его преподобие велел Дэвиду поцеловать свою супругу.