Лорд Безупречность   ::   Чейз Лоретта

– А, этот бездельник! – воскликнула леди Ордуэй с той мечтательной улыбкой и тем снисходительным тоном, которые мгновенно появлялись у дам, едва речь заходила о Руперте. – Те, кого в обществе называют ужасными Делюси, – совсем другое дело. Репутация крайне сомнительна. Только представьте, что стало с лордом Фосбери, когда второй из его сыновей, Джек, вдруг заявил, что женится на одной из них. Примерно то же, что произошло бы с лордом Харгейтом, если бы вы сказали, что женитесь на цыганке. Да она, собственно, и осталась цыганкой, как ни пытались они сделать из нее леди.

Тот, кто старался сделать из Батшебы Уингейт леди, определенно не зря тратил и силы, и время. Ни в манере держаться, ни в речи Бенедикт не заметил ничего банального или вульгарного, а уж он-то сразу видел те едва уловимые оттенки, которые безжалостно выдавали даже самых хорошо обученных самозванцев и лицемеров.

Лорд Ратборн решил, что разговаривает с особой своего круга. С леди.

– Несомненно, таким способом им удалось заманить бедного Джека в лапы священника, – продолжала лопотать леди Ордуэй. – Да вот только свадьба не принесла семье того благосостояния, на которое они рассчитывали. Едва Джек женился, лорд Фосбери тут же лишил сына причитающейся доли наследства. В итоге молодые оказались в Дублине. Там-то я и встретила их в последний раз, незадолго до его смерти. Должна сказать, ребенок – точная копия отца.

Здесь достойная леди сочла необходимым перевести дух и слегка обмахнуться веером. К сожалению, эти меры не принесли желаемого облегчения, поэтому она опустилась на ближайшую скамейку и пригласила Бенедикта присоединиться. Повторять приглашение не пришлось.

Леди Ордуэй была глупенькой, излишне манерной и редко говорила что-нибудь стоящее. И все же собеседнику приходилось безропотно сносить нелепую болтовню, поскольку особа принадлежала к немалому числу сплетниц, которые искренне считают, что слова «беседа» и «монолог» – синонимы. С другой стороны, она была давней знакомой Бенедикта, принадлежала к его кругу и вышла замуж за одного из политических союзников.

А главное, сама того не сознавая, она помешала ему согрешить и против правил приличия, и против здравого смысла.

Ведь он едва не вышел из Египетского зала вслед за Батшебой Уингейт.

И тогда…

И тогда даже трудно предположить, что бы он мог сделать в том состоянии полного ослепления, в котором находился.

Унизился бы до такой степени, что вынудил бы ее сказать имя и адрес?

Опустился бы настолько, что начал бы преследовать ее тайно?

Еще час назад он отказался бы верить, что способен на столь предосудительное поведение. Так поступают лишь влюбленные мальчишки. Конечно, в юности и ему довелось испытать положенный набор увлечений. Больше того, вел он себя, как и полагается в таких случаях, ужасно глупо. Но ведь с тех пор можно было и повзрослеть.

Во всяком случае, Бенедикт считал, что ему это удалось.

И вот сейчас он раздумывал о невероятном количестве важнейших правил, которые готов был нарушить. То, что она оказалась вдовой, а не замужней дамой, не имело никакого значения. На какое-то время он перестал быть самим собой и превратился в сумасшедшего, одержимого.

Импульсивное поведение – удел поэтов, художников, артистов и вообще тех, кто не способен держать в узде собственные чувства.

Вот потому-то виконт Ратборн терпеливо сидел рядом с леди Ордуэй и слушал, она перескочила на следующую тему – вовсе не интересную – и на следующую – еще менее интересную. Он приказывал себе испытывать благодарность, потому что своей нудной бестолковой болтовней она разрушила колдовские чары и спасла его от неминуемого позора.