Поднять Титаник!   ::   Касслер Клайв

После затхлой атмосферы теплой каюты тридцать один градус мороза буквально сковал его. В воздухе не чувствовалось даже малейшего ветра: один только безмолвный неподвижный холод, сплошной пеленой висевший в безоблачном небе.

Мужчина поднял воротник и подошел к борту. Перегнувшись, он увидел только темную воду, неподвижную, как в пруду в саду. Затем он окинул взглядом лайнер от носа до кормы. Палуба, от курительной комнаты салона первого класса и до рулевой кабины, примыкавшей к офицерским каютам, была безлюдна. Лишь по дыму, медленно поднимавшемуся над тремя из четырех громадных черно-желтых труб, да по освещенным иллюминаторам комнаты отдыха и читальни можно было догадаться, что корабль обитаем.

Белая пена за кормой растворялась и исчезала в воде по мере того, как потерявшее курс судно медленно дрейфовало под бескрайним звездным покрывалом. Корабельный казначей, отужинавший за офицерским столом, вышел на палубу и посмотрел на воду за кормой.

— Почему стоим?

— Корабль наткнулся на что-то, — ответил казначей, не оборачиваясь.

— Насколько это серьезно?

— Не беспокойтесь, сэр. Даже если возникнет течь, насосы откачают воду.

Внезапно раздался оглушительный грохот, словно одновременно сотня паровозов «Денвер» мчались через туннель, — при этом все восемь выхлопных труб едва не лопнули от звука. Даже заткнув уши, пассажир понял причину. Его технических знаний оказалось достаточно, чтобы сообразить: это избыточный пар поршневой машины выстреливался через запасные клапаны. Чудовищный рев заставил пассажира воздержаться от дальнейшего разговора. Он обернулся и увидел, как несколько членов команды появились на палубе. Спазмом свело желудок, когда он увидел, как моряки принялись поспешно расчехлять шлюпки, готовить шлюпбалки.

Он стоял не меньше часа, пока гул выхлопных труб постепенно замирал в ночи. Судорожно сжав руками поручень, не чувствуя холода, он едва ли обращал внимание на группки пассажиров, которые расхаживали туда-сюда вдоль палубы, исполненные какой-то тихой робости.

Мимо пассажира прошел один из младших судовых офицеров, совсем еще молодой, чуть старше двадцати, с типично британским бледным лицом, на котором застыло типично британское выражение легкой брезгливости. Он подошел к мужчине и похлопал его по плечу.

— Прошу прощения, сэр. Но вы должны надеть спасательный жилет.

Мужчина медленно обернулся.

— А ведь мы тонем, не так ли? — спросил он сдавленным голосом.

Офицер чуть поколебался, затем энергично и согласно кивнул.

— Вода прибывает скорее, чем насосы успевают откачивать ее.

— И сколько нам осталось?

— Трудно сказать. Может, час или около того, если, конечно, прежде вода не зальет котлы.

— Случилось-то что?! Ведь ни единого корабля не было поблизости! На что мы наткнулись?

— Айсберг. Пробил нам корпус. Чертовски не повезло.

Мужчина с такой силой схватил офицера за руку, что тот от неожиданности вздрогнул.

— Я должен пройти в багажный отсек, понимаете?!

— Ничем не смогу помочь, сэр. Вода заливает помещения на шестой палубе, там уже вовсю багаж плавает.

— Слушай, ты! Проводи меня туда!

Офицер пытался высвободить руку, которую пассажир сжимал как клещами.

— Поймите, это невозможно. Мне приказано оставаться на палубе и проследить, чтобы все надели спасательные жилеты.

— Есть другие офицеры, — безэмоционально возразил пассажир. — А ты проведешь меня в багажный отсек.

Лишь тогда офицер обратил внимание на две вещи. Первая — сумасшедшее выражение глаз пассажира; вторая — дуло револьвера, упиравшееся в пах молодого человека.

— Делай, как говорю, — рявкнул мужчина, — если жизнь дорога!

Офицер тупо уставился на револьвер, затем поднял глаза. Внутри у молодого человека что-то екнуло.