Лунный цветок   ::   Браун Вирджиния

Стефани вспомнила, как хорошо было упасть в его объятия, и выпалила:

— Да! Да, я хочу получить шанс, Райан…



Глава 42

Счастливо свернувшись под тяжелой шерстяной полостью, которой укрывают ноги в открытых экипажах, Стефани смотрела на густой снегопад, накрывающий Центральный парк белым одеялом. Колеса их экипажа вязли в свежем снегу, из ноздрей лошади вырывались клубы пара.

— Счастлива, Принцесса? — спросил Райан и покрепче прижал ее к себе.

— Ммм… у меня такое чувство, что я не буду скучать по Нью-Йорку, — сказала Стефани. — И отец строит планы навестить нас весной. Он что-то говорил про то, что они с Бинго пойдут охотиться на гризли. — Она вдруг села и воскликнула: — А ты знаешь, что отец завел привычку жевать табак? Видел бы ты выражение лица мистера Ферчайлда, когда отец попал в плевательницу с расстояния шесть футов, а потом заявил, что в Аризоне попадал в ящерицу! Они считают, что он стал простаком, как мне доложила миссис Юбанс, когда мы встретились в опере.

Райан засмеялся:

— Подождем до весны и поедем ко мне на ранчо, милая. Погода будет великолепной.

— В Айдахо много снега? — мечтательно спросила она, опять откидываясь и прислоняясь к его плечу.

— Разве ты не любишь снег?

— Люблю, но тебя я люблю больше.

— Утешительное сведение, — сухо сказал Райан, — поскольку ты согласилась выйти за меня замуж. Жена всегда должна любить мужа больше, чем снег.

— А сливовый пудинг? Мой любимый…

— Обсудим. Я могу быть благоразумным.

Стефани засмеялась, сжала холодное лицо Райана руками в перчатках и поцеловала в нос. Когда она собралась снова сесть на толстые подушки кареты, он схватил ее и затащил себе на колени. Она его отругала:

— Райан, а вдруг на нас кто-нибудь смотрит?

— Не найдется психа, который бы вышел из дома в такой снег…

— А вон те двое мужчин на садовой скамейке, — Стефани с вредной улыбкой показала пальцем, — что, если они наблюдают?

Райан серьезно обдумал ситуацию и сказал:

— По-моему, они мертвецки пьяны. А если бы и смотрели, то только позавидовали бы. Не могу их осуждать — у меня на коленях сидит самая прекрасная женщина Нью-Йорка, а к ним только голубь может сесть на голову.

— Может, они любят голубей… — Стефани не удалось продолжить, потому что Райан закрыл ей рот поцелуем. Когда он ее наконец выпустил, она посмотрела на него сверкающими глазами и прошептала: «Еще», — что он и выполнил с большой охотой.

Когда они поняли, что извозчик остановился возле засыпанной снегом елки, Райан пробормотал в губы Стефани:

— По-моему, мы растапливаем снег, любимая.

Она согласилась:

— Да, но кому какое дело?

Райан крепко сжал ее.

— Мне — никакого. Когда я с тобой, мне все равно, солнце или снег.

Стефани с удовольствием вздохнула. Она потерлась щекой о грубую шерсть его пальто, потом положила руки ему на грудь.

— Райан, почему ты не говорил мне, что Аллан Пинкертон послал тебя охранять меня и моего отца? Это бы многое упростило.

Она почувствовала, что он пожимает плечами.

— Потому что он не велел. Аллан сказал, что ты обидишься, а твой отец откажется от любой помощи. Пинкертон мне хорошо платил, так что я согласился.

— Но после… после стольких обвинений почему ты не сказал мне, что ты не преступник и не охотник за отцовскими сокровищами?

— Я пытался, — сухо сказал он.