Магия   ::   Райс Патриция

Однако женщины… Дунстан взял леди под локоток и отвел в сторону, подальше от кучи вырванных розовых кустов.

— Я выкопаю погибшие. Они были посажены слишком рано, и перемена погоды повредила им. Некоторые, возможно, еще выживут при должном уходе.

— Правда? Вы можете их спасти?

Ее облегченный вздох подействовал на него, пробив маленькую щель в броне.

У Дунстана не было ни слов, ни времени, ни терпения разговаривать с прекрасной леди, особенно благоухающей розами и жасмином.

— Возможно. Если вы не будете мне мешать.

— А вы, однако, большой притворщик. — Не сдвинувшись с места, она подняла голову так, что он мог видеть, как в уголках ее губ зарождается улыбка.

Пораженный, что уже второй раз в течение двадцати четырех часов ему говорят одно и то же, Дунстан отпустил ее локоть и внимательно посмотрел на Лейлу. Для него она была всего лишь кокеткой, и ему не следовало обращать внимания на ее глупости. Но тоненький внутренний голосок предупреждал, что она была также Малколм. Что она пыталась ему сказать?

— За вашей колючей внешностью скрывается отзывчивый и заботливый человек, — теперь она уже явно улыбалась.

Глупая женщина! Ожидая услышать еще более важные откровения, Дунстан рявкнул:

— Только не о розах, — и пошел прочь, стараясь не обращать внимания на ее смех.

Он подхватил первый попавшийся тяжелый камень, поднял его на плечо и понес по направлению к стене. Тяжелая физическая работа помогала ему ослаблять сексуальные потребности в течение нескольких последних лет. Ему легче будет убить себя, прежде чем Малколм станет продолжать оттачивать на нем свой талант соблазнять мужчин.

Ближе к вечеру Лейле удалось сбежать от своих гостей. Она переоделась в старое платье и вышла в сад посмотреть на результаты трудов Дунстана. Стена уже была достаточно высока, чтобы овцы не смогли через нее перелезть, а розы были срезаны до маленьких зеленых побегов. Ее сердце радостно забилось от волнения.

Отпустив кота поохотиться за полевыми мышами, она наклонилась, чтобы проверить качество почвы, как это делал Дунстан, и почувствовала, что находится здесь не одна, когда длинная тень упала на грядку.

По запаху дыма и ощущению напряженности она, не глядя, поняла, что это был Генри Викхам. Он приехал раньше вместе с другими гостями. Очевидно, племянник сообщил ему, что ее сестры собирались к ней. Лейла не помнила, чтобы он вел себя так возбужденно, когда ухаживал за ней в Лондоне, но он был ненамного старше ее и, вероятно, не совсем представлял, как себя вести в подобной ситуации. Раздраженная, что он застал ее в таком виде, она продолжала стоять на коленях.

— Вас интересуют поля? — сухо спросила она, зная, что он редко уезжает из города.

Викхама нельзя было назвать сильным мужчиной, скорее слабым в кружевах и лентах джентльменом, который проводил слишком много времени за карточными столами и слишком мало на открытом воздухе.

— Только то, что на них растет, и ты тому пример, — с намеком ответил он.

Лейла сузила глаза. В исчезающем дневном свете он стоял рядом с ней, слегка покачиваясь. В его словах не слышалось вежливой лести, которой он обычно одаривал ее.

Было заметно, что после обеда он изрядно выпил для храбрости.

Поборов в себе желание сказать ему какую-нибудь гадость, она начала подниматься.

Викхам поймал ее за локоть и потянул вверх. — Подойди ближе и позволь получше тебя рассмотреть. У меня есть для тебя блестящая монета, если тебя это устроит.

Лейла задохнулась от возмущения. Должно быть, при тусклом свете или будучи слишком пьяным, чтобы признать ее голос, он ничего не видел, кроме ее распущенных ненапудренных волос и одежды простолюдинки. Ведь она оделась так в надежде застать здесь Дунстана, а не этого пьяного распутника.