Меч и лебедь   ::   Джеллис Роберта

Мы, конечно, знали, что твоя вторая жена, леди Аделисия, оказалась непростым человеком для совместной жизни и ты не слишком скорбел, потеряв ее, но…

Королева подбирала соответствующие слова для рассказа о прелестях семейной жизни с леди Кэтрин, но Рэннальф, похоже, и не собирался сдаваться.

— Вы не подумали, что десять лет совместной жизни с этой мегерой даже у святого могли вызвать отвращение к роли мужа?!

— Наверняка это так, — сухо ответила Мод. — Но и ты, милорд, не святой. Более того, ты почти не был в ее обществе.

— Я по горло сыт теми немногими днями, что находился дома!

Мод и сама недолюбливала покойную Аделисию за глупость и непроходимое упрямство, но почувствовала раздражение от тупого сопротивления Рэннальфа.

— У тебя от нее сын, — проворчала она. В ответ раздался его смех.

— Я не хотел терять ее наследства.

Мод расстроилась. Если он зашел так далеко и считает радостью заполучить наследников даже от безразличной ему женщины, она должна рассказать о достоинствах леди Кэтрин. Мгновение она сидела, глядя на свои руки и борясь с утомлением, затем подняла голову, поняв, что он подтолкнул ее к важному открытию. Наследство женщины, у которой умерли дети, при обычных обстоятельствах возвращалось семье, а Рэннальф был слишком честен и справедлив, чтобы незаконно присвоить приданое бездетной жены. У леди Кэтрин не было семьи, совсем никого не было.

— Да, вот еще о чем я хотела поговорить с тобой! Приданое Аделисии — ничто по сравнению с землями Соука. Ты уже говорил, что тебе достаточно земли, но я уверена, ты хочешь, чтобы в твоих владениях царили покой и мир. Поразмысли, милорд, кого среди неженатых мужчин ты хочешь иметь в качестве соседа?

Несколько секунд Рэннальф смотрел на пламя в камине, затем обернулся и взглянул на королеву. В следующую минуту его широкие брови хмуро сдвинулись к переносице.

Мод пристально изучала его лицо, будто хотела суметь описать малейшую его деталь той, которая станет, по ее решению, женой этого упрямца. В нем не было ничего, кроме силы, чтобы привлечь красивую женщину. Худое лицо, к счастью, лишь слегка тронутое шрамами, выдающаяся вперед мощная челюсть и мрачно сжатые тонкие губы. Тонкий нос не портил облика, а яркие серые глаза можно даже было счесть красивыми. Шапка спутанных кудрей не поредела с возрастом, но годы высеребрили темные волосы. Это говорило о том, что молодость ушла. Его лицо вряд ли можно было романтически воспеть, особенно если принять во внимание грубые манеры, но Мод решала и гораздо более безнадежные задачи.

— Понимаю, — медленно проговорил Рэннальф, — что верных людей мало, но, несомненно, вы сможете найти не одну дюжину среди нуждающихся молодых людей.

— Возможно, хотя и не уверена. Соук был верным сторонником Генриха. За леди Кэтрин склонности к Анжуйцу не наблюдалось, однако мало ли что она скрывает. А молодой человек может поддаться ее влиянию — она необыкновенно красива. Важнее другое: может ли нуждающийся молодой человек служить целям короны и государства? Вряд ли, ибо неожиданно свалившееся богатство — тяжелое испытание для неокрепшего духа. Мы очень много думали об этом шаге. Понравится ли тебе, если землями Соука завладеет жадный до богатства нищий?

Морщинка раздумья углубилась. У Мод не было нужды переходить к следующей теме, пусть пока поразмыслит. А когда подумает, то все поймет сам. На восток и юг от Соука лежали земли графа Норфолкского. Хью Бигод, без сомнения, мирный человек, но он был явным врагом короля и королевы, даже когда не был другом Генриха Анжуйского. Норфолку и хозяину Слиффорда не пришлось сражаться главным образом потому, что они уважали друг друга и у них не было возможности бросить друг другу вызов.