Мечты не умрут   ::   Джойс Бренда

Она еще не разговаривала ни с Фейт, ни с Джейком, не говоря уже о матери Фейт Элизабет, которая выпадала из игры, так как страдала болезнью Альцгеймера. Она едва ли помнила разговор с поверенным, но, без сомнения, тот довел до сведения Фейт, что Блэр едет к ним.

Горничная в бледно-голубом платье и белом переднике впустила их в просторный холл с полом, выложенным плиткой. Когда-то этот дом был обставлен в простом западном стиле соответственно вкусу человека, игравшего во владельца ранчо, как это делал Рик. Своим благосостоянием семья была обязана нефти, но Рик в дальнейшем сделал целое состояние на компьютерных схемах. Теперь интерьер был переделан. Исчезли деревянные балки и ковры работы индейцев навахо. Высокие потолки в холле и гостиной поддерживались медными столбами, а современная мебель, обитая тканями фабричного производства и безупречно гладкой кожей, заменила ту старомодную, которую помнила Блэр. Заглянув из холла в гостиную, Блэр предположила, что интерьер изменила Фейт. Когда-то дом был теплым и уютным. Теперь все в нем казалось выставленным напоказ.

— Мамочка, здесь все так классно, — сказала Линдсей шепотом, подходя к бронзовой скульптуре обнаженной женщины ростом вдвое выше ее.

Гостиная находилась справа от них, а лестница слева. Звук, донесшийся с лестницы, заставил Блэр обернуться, но еще прежде сердце ее упало.

На лестнице непринужденно и грациозно стояла Фейт, держась одной рукой за перила. При виде Блэр глаза ее расширились.

К Блэр вернулась способность дышать, потому что на один ужасный момент ей показалось, что она сейчас увидит Джейка.

— Блэр?

Широко раскрытые синие глаза Фейт сначала были устремлены на Блэр, потом ее взгляд переместился на Линдсей, потом она снова посмотрела на Блэр.

Минута, когда Блэр чувствовала облегчение, прошла. И теперь Блэр так же пристально смотрела на Фейт, как та на нее. Фейт выглядела даже лучше, чем в день своей свадьбы. Она была высокой и стройной. Ее светлые волосы, похоже, стали чуть светлее, чем прежде. В своем синем костюме под цвет глаз, очевидно, созданном дизайнером специально для нее, в туфлях на высоких каблуках, но без задников, с кольцом на левой руке, украшенным огромным бриллиантом, Фейт казалась красивой, элегантной; просто сногсшибательной. Она не обрюзгла, не располнела, не приобрела вид матроны.

— Привет, Фейт, — сказала Блэр.

Линдсей подошла к ней сзади. Блэр подавила побуждение крепко прижать к себе дочь.

— Блэр! — повторила Фейт, спускаясь по лестнице.

Выражение ее лица изменилось. Теперь она казалась замкнутой и скованной.

— Я с трудом узнала тебя. Ты остригла волосы.

Волосы Блэр были короткими и уложены так, что более длинные пряди спереди были заправлены за уши. Модная стрижка обошлась ей в сто долларов, но дело того стоило. Ни один пенни из этой сотни не был потрачен зря. Ее внешность должна была соответствовать занимаемому ею положению. Работа обязывала ее выглядеть модно. Миллионы телезрителей Нью-Йорка видели ее каждый вечер в пяти — и шестичасовых программах местных новостей.

— Я уже давно изменила прическу, — пожала плечами Блэр, вспоминая ту Фейт, какой она была в день свадьбы — сияющую, в длинном и изящном подвенечном платье от Кэролайн Эррера рядом с Джейком, не покидавшим ее ни на минуту и ни разу за весь день не отошедшим от нее. Это воспоминание все еще имело неодолимую власть над Блэр, и от него она чувствовала себя больной.

— Я не знала, что ты собираешься приехать, — резко заметила Фейт.

Блэр удивленно заморгала:

— Прошлой ночью мне позвонил поверенный, кажется, Уильямс. И мы сразу же отправились, спешили, как только могли.

Фейт уставилась на нее:

— Ах, Тед Уильямс, папин поверенный. Я и не знала, что он звонил тебе.