Месть моя сладка   ::   Мэнби Крис

Со всех сторон мне совали букеты, а оглянувшись, я увидела растерянную Лайзу с целой охапкой цветов. Что ж, если кто и спас британскую женщину, так это она.

И только тогда выяснилось, какую роль в моем чудесном избавлении сыграла Марсия Гуттенберг. Вот уж не подумала бы, что именно она окажется тем самым отважным рыцарем в сверкающих доспехах, о котором я так мечтала. Пока феминистки из «Сафьянового клуба» на руках тащили меня к машине, Марсия пояснила, что пресловутая владелица порнографической студии «Мягкие губки» была их подсадной уткой. Марсия лично рассчитала операцию по минутам, чтобы Лайза, вернувшись домой, застала своего возлюбленного в самом компрометирующем виде.

Можно было только пожалеть, что рядом со мной нет Лоретты. Воистину долг оказался платежом красен.

— Кто эти странные женщины? — спросила меня Лайза, вытирая со щек алую помаду.

— Сестры из «Сафьянового клуба», — ответила я. — А поцелуи означают, что тебя приняли в почетные члены клуба.

— Зачем это мне? — вздохнула она. И вдруг лицо ее болезненно сморщилось. — Как он мог? Я ведь его любила. И он любил меня. Мы собирались пожениться. Что же мне теперь делать?

— Вступай в мой клуб брошенных женщин, Лайза, — предложила я. — У меня уже кое-какой опыт имеется. Вместе мы в два счета преодолеем все трудности. Поверь уж мне на слово.

Родители в мою честь закатили небывалую пирушку. Перед домом красовался огромный щит с лозунгом «Свободу Эли Харрис!». На этот раз слово «свобода» написали через «о», а не через «а». В гостиной меня поджидало обычное сборище, за исключением, разумеется, Бакстеров и теток, старых дев. На почетном месте восседала моя бабушка. Платье на ней вновь было такое же, как у моей мамы. Правда, теперь канареечно-желтое.

— Смысл уяснила? — спросила мама, когда встречать меня вышли обе сестрицы, также в желтых одеяниях. — Как в песне «Обвяжи желтой лентой наш старый дуб». На память. На тот случай, если б тебя посадили. Чтобы ни на минуту не забывать о тебе.

Это меня проняло. Крупные слезы хлынули из моих глаз прямо в стакан джина с тоником, который кто-то заботливо вложил в мою ладонь.

— Мы знали, Элисон, что ты не виновата, — провозгласил мистер Гриффите, с размаху хлопая меня по спине. — Ты всегда вела себя как настоящая леди. Даже когда ты провожала меня, пьяного в стельку, домой, и то ни разу не попыталась воспользоваться моим беспомощным состоянием и изнасиловать. Я был готов, если надо, подтвердить это в суде…

— Спасибо! — с чувством поблагодарила я. — Всем вам — огромное спасибо!

— Давайте-ка споем! — выкрикнула бабушка. — Как насчет «Тюремного рока»?

Я надеялась, что по окончании процесса обо мне все забудут, однако всю следующую неделю телефон мой буквально разрывался от звонков. Куда меня только не зазывали! Не выступлю ли я по радио? Не соглашусь ли дать эксклюзивное интервью таким-то и таким-то? Был даже один звонок из Америки. Некий продюсер предлагал мне сняться в фильме, в основу сюжета которого была положена моя последняя ночь с Дэвидом. Разумеется, распространяться фильм должен был только на видеокассетах. Сами понимаете, в каком жанре его собирались снять.

Я держалась стойко и раз за разом отклоняла все предложения, даже самые соблазнительные. Мне совершенно не улыбалось вечно таскать за собой шлейф дурной славы. Не говоря уж о том, что меня ожидало еще одно судебное разбирательство. Хороша бы я была, раздавая интервью налево и направо после подачи иска против Джереми Бакстера и помощницы редактора журнала «Совершенная женщина» по имени Аманда по поводу распространения клеветы и слухов, порочащих мое доброе имя.

Удача, похоже, вконец отвернулась от Джереми. Я-то, разумеется, сторонилась его как чумы, а вот Эмме довелось с ним встретиться.