Между нами, девочками   ::   Нестерова Наталья

Когда кандидат наук, мой родной дедушка, уходил к своей аспирантке, он хотел забрать моего папу. Но бабуля легла на пороге и сказала, пусть из нее делают труп. Мой семилетний папа подошел и лег рядом.

Кажется, все просто изложила. Однако Лиза смотрела на меня так, будто я «Сагу о Форсайтах» в пять предложений втиснула.

Бабуля проинспектировала не обширные, но аккуратные Лизины дачные угодья.

— Весьма мило, — похвалила и тут же сделала замечание: — Не хватает изюминки, яркого штриха. Например, клумбы с экзотическими цветами. Знаете, есть такие, на драных петухов похожие. Или дерева с оригинальной стрижкой, под…

— Под античный символ плодородия, — вступилась я за Лизу. — Ты сама-то грабли от лопаты можешь отличить?

— Как вы, молодежь, — бабуля изящным взмахом руки объединила нас с Лизой, — бываете вульгарны! Если оппонент переходит на личности, значит, он плохо владеет предметом дискуссии.

Я не терплю, когда последнее слово остается не за мной. Мы еще несколько минут препирались с бабулей и нагнали на Лизу таких страхов, что она забыла нам чаю предложить. Наверное, облегченно перевела дух, когда под треск и грохот мы наконец уехали.

— Отчитывайся! — приказывает мне бабушка в машине.

Перекрикивая шум мотора, я рассказываю о припадке эпилепсии и кибер-родителях, о Лизе и имитации беременности, о лысом поклоннике и его красноносом отпрыске, и как я их разыграла.

Мы въезжаем в хвост длинной автомобильной пробки, и бабушка глушит мотор.

— Согласна, — поворачивается она ко мне лицом, — что проблема в твоих родителях. Когда ты появилась на свет, я с ними заключила договор: я воспитываю, они порют.

— Что делают?!

— Глагол «пороть» означает бить ремнем по мягкому месту, лупить, драть — то есть наказывать. Тебя пороли?

— Никогда!

Что и требовалось доказать! Вместо тургеневской барышни мы имеем малокультурную личность! Потому что культура заключается в осознании морального императива недопустимости вмешательства в дела посторонних людей. В противном случае цивилизации грозит потеря нравственных завоеваний и социальный хаос. Тебе понятна терминология?

Бабуля еще несколько минут рассуждает на эту тему, а потом со словами «Что они копаются, олухи!» — выскакивает из машины и, отбивая шпильками дробь, мчится вперед — туда, где случилась авария. Сейчас она будет объяснять, кто виновник ДТП, и учить гаишников, как правильно измерять тормозной путь.



РАЗГОВОР НАЧИСТОТУ

Откровенные исповеди и задушевные беседы в поезде любят те, кому редко приходится ездить. Для меня лучшие попутчики — непьющие глухонемые.

Лучших попутчиков в поезде «Москва-Новгород» мне не досталось, но и те, что были, вполне устроили. Три мужчины: смахивающий одновременно на бандита и милиционера парень в кожаной куртке, холеный новорусский клерк и прибалтийский артист, фамилии которого не вспомнить, фашистов в советских фильмах играл. Наше общение ограничилось двумя фразами. Поздоровались при посадке, попрощались, выходя из поезда. Во время бодрствования читали. «Фашист» — детектив, чиновник — бумаги в папках, милиционер-уголовник — «желтую» газетенку с пышнотелой оголенной девицей на первой полосе.

Я купила в вокзальном киоске два любовных романа и с удовольствием углубилась в первый. Успела перехватить снисходительные взгляды попутчиков: что с глупой женщины возьмешь? Я и не претендую на звание умной. До гроссмейстера международного класса не дотянула, с докторской диссертацией копаюсь уже пять лет. Будь я умной, не прозябала бы на кафедре дискретной математики с нищенской зарплатой доцента, а компьютерные программы для коммерческих банков писала.

Не важно, что с ними справится любой третьекурсник с нашего факультета.