Подсадная тетка   ::   Колычев Владимир

Шутка ли, все три брата просили руки его дочери. Все трое!

– С ума вы, что ли, сошли, милейшие? – потрясенно спросил он. – Полноте, разве ж это допустимо!

– А вы спросите у своей Катерины, кого пожалует она своим вниманием, тот и станет ее мужем, – смущенно проговорил Тихон.

– Помилуйте, голубчики!.. Впрочем, извольте…

Лопахин скрылся в доме. Ждать его пришлось долго, не менее часа. Он появился вместе со своей дочерью.

Эта юная обольстительница стоила того, чтобы ее воспевали в стихах. Но поскольку ни Тихон, ни Иван, ни Панкрат не смыслили в поэзии, они просто смотрели на девушку и так же просто, без лирических изысков, восхищались ее красотой.

Великая французская революция внесла в европейскую моду дух свободы. Дамы отбросили пудреные парики и фижмы. В моду вошли античные туники – открытые, легкие, стянутые под грудью полупрозрачные платья. И хотя этот изящный костюм не очень-то подходил к суровому климату России, петербургские и московские модницы не отвергали его. Именно в таком платье и вышла к братьям очаровательная Катерина. И без того красивую шею украшала жемчужная нить, на руках длинные белоснежные перчатки. Дорогой наряд для дочери мелкого чиновника. Но, видимо, отец души не чаял в своей дочери и баловал юную модницу как мог.

Но Точилиным было все равно, как одета Катерина. Их волновала ее природная красота. Белокурые локоны, большие голубые глаза, пухлые губки… Зато Катерине было небезразлично, в чем предстали перед ней братья. Симпатичные, пышущие здоровьем молодые люди, но как одеты. Рубахи из грубой ткани, штаны, заправленные в сапоги. Низшее сословие… Нет, не о таких женихах она мечтала.

Катерина смотрела на братьев с плохо скрываемой иронией. Веер она держала на груди, что на языке московских кокеток означало «сдержанность». Но братья не понимали этот язык, хотя и без того можно было догадаться, что надеяться им не на что… Катерина порывалась что-то сказать, но не решилась. Заговорил отец:

– Друзья мои, право же, вы поставили нас перед сложным выбором… – В его голосе можно было уловить насмешку. – Кто-то из вас должен стать мужем Катерины, остальные братьями… Но как быть, если вы все нравитесь ей…

Братья взбодрились, порозовели – верный признак того, что слово чиновника принято за чистую монету.

А Лопахин продолжал. Он расписал братьев в самых светлых тонах, но в эту бочку меда добавил ложку дегтя. Оказывается, есть у них один маленький недостаток – полное отсутствие денежных средств на содержание семьи. И тут же последовало жесткое условие – Екатерина выйдет замуж за того из братьев, кто первым за три года сможет разбогатеть и стать миллионщиком. Миллион рублей – сумма невероятно огромная, поистине астрономическая. Неудивительно, что братья приуныли. А чиновник их обнадеживал. Он клятвенно заверил, что до назначенного срока его дочь замуж ни за кого не выйдет. Так что дерзайте, господа!..

Домой братья возвратились как в воду опущенные. Первым заговорил Панкрат.

– Ходят слухи, – сказал он, – что у купца Баташева при дворе свой монетный двор.

Слухов об этом богатейшем на Руси человеке ходило много, один страшнее другого. Помимо множества заводов, Баташев обладал обширными землями в Нижегородской, Тамбовской и Владимирской губерниях с превосходным строевым лесом. Но при этом слыл человеком алчным и даже покровительствовал разбойникам, которых укрывал в своих лесах, – небезвозмездно, разумеется. Он свято верил в свою безнаказанность, но вел себя далеко не свято. Устраивал дикие оргии, ради забавы пытал людей, распинал их на кресте, сбрасывал в шахты. В свое время даже сама Екатерина Великая не могла сладить с ним, может быть, потому, что руки до него не доходили, может, еще почему.

Баташев был баснословно богат.