На пороге счастья   ::   Линн Патриция

И понял это уже давно, вот только смелости признаться не хватало. И считал к тому же, что будет нечестно просить тебя решиться еще на один брак, когда ты не успела прийти в себя после первого. Но теперь не собираюсь тянуть с этим. Я люблю тебя и хотел бы всегда быть рядом с тобой.

Ее губы дрогнули в улыбке, но глаза налились слезами.

– Хизер, все медсестры и доктора уверяли меня, что ты только и бредил мной, когда был без сознания. И много раз говорил о своей любви. Но когда рядом сидела я, то лежал так тихо, что временами мне приходилось проверять, дышишь ли ты. Но теперь, надеюсь, ты говоришь эти слова не в горячке, а в полном сознании?

– У меня как никогда ясное сознание, и настроен я очень решительно. Я теперь собираюсь каждый день доказывать тебе свою любовь. Ты выйдешь за меня замуж?

Кэтлин замялась, и Коди похолодел от страха.

– Ты должен кое-что узнать обо мне, прежде чем решишься повторить свое предложение.

– Что же это?

– Ты должен знать, что у меня больше не может быть детей. Через год после смерти Кевина я заболела, и в клинике мне сделали полную гистероктомию.

От облегчения у него даже ослабли колени. Коди нежно поднял ее подбородок пальцем.

– Я люблю тебя. А дети бывают не в каждом браке. Я буду любить твоих дочерей как своих собственных. И может быть, они подарят нам дюжину внучат.

Кэтлин недоверчиво смотрела на него.

– Ты уверен?

– Все, о чем я молю, – ты и твоя любовь. – Он улыбнулся. – Теперь ты выйдешь за меня замуж, Кэти?

– Да. Я полюбила тебя, Коди. И это навсегда.

Он страстно прижал ее к себе и скрепил обещание пылким поцелуем, который все не кончался и не кончался, пока они чуть не задохнулись.

– Я так и понял, что именно здесь отыщу сбежавшего от всех больного.

Коди поднял голову и уставился на прислонившегося к дверному косяку отца, расплывшись в счастливой улыбке.

– Я обнимаю сейчас самое лучшее лекарство в мире. Олан рассмеялся:

– Не сомневаюсь. Так почему бы тебе не образумиться и не попросить ее стать членом нашей семьи?

– Ты, наверное, ясновидящий. Я только что сделал именно это.

Кэтлин улыбнулась своему будущему свекру.

– Теперь уж, если Коди расхворается, за ним будет кому ухаживать, – шутливо заявила она.

Глаза Олана лукаво блеснули.

– Тогда вам придется туго, Кэтлин. Уж я-то знаю своего хитреца сынулю. С него станется даже притвориться больным, лишь бы удержать вас возле своей постели.

– Ни за какие коврижки, – решительно заявил Коди. – Она нужна мне не возле, а в моей постели.

– Немедленно прекрати! – возмутилась пунцовая от смущения Кэтлин. – Если вы оба собираетесь болтаться здесь, то я мигом найду вам работу.

– Мне кажется, что ты уже многих приобщила к работе здесь, – заявил Коди, обводя глазами комнату. – Я едва мог поверить своим глазам, когда вошел. Выглядит все сногсшибательно.

– Действительно очень странно, – заметил Олан. – Но стоило тебе исчезнуть, как тут все завертелось.

Кэтлин мягко рассмеялась и снова взялась за блокнот.

– Все очень просто. Я объявила, что нуждаюсь в помощниках. Удивительно, но, оказывается, масса людей очень заинтересована в открытии музея. Вулф-Крик битком набит всевозможными талантами и просто заинтересованными людьми, и все с радостью засучили рукава.

– А зачем тебе понадобились лоскутные одеяла? – спросил Коди.

– Я решила, что будет интересно устраивать каждый месяц особый род выставок – народное творчество во всех его проявлениях. И каждый месяц что-нибудь новенькое. А лоскутные одеяла имеют историю, которой столько же лет, сколько и нашей стране! Да вы только взгляните на то, что мне принесли. Ни одного похожего, буйство красок, а сколько фантазии! От них же глаз невозможно отвести!

Олан с нежной улыбкой взглянул на нее.