Подставных игроков губит жадность   ::   Гарднер Эрл Стенли

Хоули продолжал разглядывать меня, словно все еще не решаясь принять таким, каков я есть. Но в конце концов он уселся, достал из портфеля папку, положил на колени и, не заглядывая в нее, принялся скороговоркой выкладывать факты и цифры.

— Картер Дж. Холгейт, операции с недвижимостью, — начал он. — Безошибочное деловое чутье. Дела идут отлично, но он до смерти боится потерпеть убытки из-за какой-нибудь случайности. У нас с ним договор о неограниченном страховании. 13 августа был в городе Колинда, ехал в северном направлении. Признает, что ехал уставшим и, возможно, был невнимателен. По городу ехал следом за легковым автомобилем. Оба подъехали к пересечению Седьмой и Главной улиц. Светофор переключился на красный, передняя машина остановилась, по словам Холгейта, очень резко, но подтвердить этого другими свидетельствами он не может. Холгейт врезался в задний бампер передней машины. За рулем была Вивиан Дешлер, квартира 619, «Мирамар Апартментс», Колинда, Калифорния; возраст двадцать шесть лет, блондинка, рост пять футов четыре дюйма; по-видимому, разведенка, живущая на единовременно выплаченное при разводе пособие, которое подходит к концу. Автомобиль спортивного типа, быстроходный, но низкий и легкий. Дешлер утверждает, что в результате внезапного толчка получила травму головы и шеи. Вы, разумеется, знаете, что подобные травмы — настоящий кошмар для страховой компании. Никакого сомнения в том, что травмы могут быть крайне серьезными и что симптомы могут проявиться лишь спустя некоторое время. С другой стороны, практически нет никакой возможности проверить. Человек говорит, что у него болит голова, и как тут докажешь, что она у него не болит? Никак. Ответственность страхователя не подлежит никакому сомнению. Он устал от езды и, как он доверительно нам сообщил, надеялся обойти идущие впереди машины. Прибавил скорость, но, увидев, что не справится, вернулся на скорости в прежний ряд, не заметив красного света на пересечении. Запоздалая реакция — и он врезался в задний бампер передней машины, и, как назло, машина оказалась легкой.

— Ладно, — заметил я, — что в этом деле требуется от нас?

— При подобного рода травмах, — продолжал Хоули, — мы стараемся навести справки о пострадавшем.

Хотим узнать, кто он, откуда, чем занимается, и особенно стараемся узнать, не противоречит ли его повседневное поведение картине серьезной травмы. Скажем, на месте свидетеля в суде появляется молодая привлекательная особа, которая сумеет пустить пыль в глаза присяжным. Улыбнувшись в их сторону, принимается описывать свои симптомы. Голос выдает страдания, страдальческая улыбка свидетельствует о том, как стойко она переносит мучения, и даже перспективу полной утраты здоровья. Рассказывает о головных болях, бессоннице, нервном расстройстве и далее в том же духе. Так вот, мы вполне резонно можем подвергнуть ее перекрестному допросу и потом заявить: «Теперь, мисс Дешлер, давайте обсудим типичный день из вашей жизни. Возьмем, к примеру, 19 сентября нынешнего года. Вы жалуетесь на бессонницу, но в то утро не забирали оставленные у порога квартиры газеты и молоко до четверти одиннадцатого. В одиннадцать десять вы вышли из дома и отправились на пляж. После полудня купались в море. Вечером ходили с кавалером на танцы, а потом поехали по прибрежному шоссе, остановились полюбоваться океаном и простояли там два с половиной часа. Затем ваш кавалер отвез вас домой, вошел вместе с вами в квартиру и пробыл там один час сорок минут». В заключение мы показываем видеокассету — как она резво бегает по пляжу в купальном костюме, поворачивает голову к своему кавалеру и заразительно смеется, подзывая его к себе, как она плещется в волнах прибоя, как демонстрирует свою фигуру.