Не бойся любви   ::   Осборн Мэгги

Она попрощается с обожаемой дочерью. И при всем том она сочувствует убогому прошлому незнакомки.

— А что я скажу Грасиеле, когда она спросит, что произошло с вами? — с трудом сглотнув, спросила Дженни.

— Она взрослее своих лет. Я расскажу ей правду, — вставая с места, ответила Маргарита. Она отряхнула юбку, но собранная с пола грязь так и осталась на подоле. — Я не хочу, чтобы она упрекала вас за мою смерть. Она должна понять, что это был мой выбор.

— Предположим, что ваши кузены не убьют нас… и предположим, что Роберто умер или что-то в этом роде. — Дженни смущенно закашлялась. — Что, если Грасиела станет расспрашивать, какой вы были? Ведь я ничего о вас не знаю.

Маргарита перевела взгляд на решетку окна.

— Скажите ей, что я любила ее и ее отца. Скажите, что я старалась жить достойно и никому не причинять зла. — Она снова посмотрела на Дженни. — И еще скажите, чтобы она забыла меня и чтила женщину, которая ее вырастила.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Дженни мягко произнесла:

— А вы тоже твердый орешек.

— Убедите ее не погружаться в прошлое. Пусть живет и будет сильной, Дженни Джонс. Научите ее смеяться и любить. Если она этому научится и найдет свое счастье, то, где бы я ни находилась, я стану радоваться и тоже буду счастлива.

— О Боже. — Дженни утерла глаза грязной рукой. Сообразив, что Маргарита собирается обнять ее, она поспешно попятилась. — Я грязная и вшивая.

В глазах у Маргариты промелькнула усмешка, а на щеках появился слабый румянец.

— Сеньорита Джонс, — произнесла она с улыбкой, — вши не долго будут меня беспокоить.

Худыми руками она обхватила Дженни за талию и опустила голову ей на плечо.

— Спасибо, — прошептала она. — Я стану молиться за вас, Дженни Джонс.

Дженни взмахнула руками, а потом в свою очередь обняла Маргариту Сандерс, стараясь не слишком сильно сжимать тонкие, как у птички, косточки. Миниатюрность и хрупкость этого существа заставили Дженни почувствовать себя огромной и неуклюжей, словно новорожденный теленок.

Разомкнув объятия, Дженни, смущенная и тронутая, отступила и уставилась на сеньору Сандерс, стараясь хорошенько запомнить ее черты при слабеющем дневном свете.

— Я уверена, что так оно и будет. — Маргарита отошла к зарешеченной двери, собираясь с силами, чтобы позвать охранника. — Завтра на рассвете у нас не будет времени для прощания, так что я прощаюсь с вами теперь. — Она улыбнулась и взяла мозолистые руки Дженни в свои мягкие ладони. — нет слов, чтобы выразить мои чувства. Признательность. Уважение. Любовь. Эти слова не передают даже в малой степени того, что я испытываю по отношению к вам. Вы спасение моего сердца. Вы ответ на мои молитвы. Вы мать, которую я оставляю моей дочери…

— Паршивая мамаша, — пробормотала Дженни.

Маргарита с улыбкой сжала ее руки.

— Я думаю, вы будете удивлены, — ласково произнесла она, — но я уверена, что вы полюбите Грасиелу и, если вам суждено будет стать ей матерью, вы сделаете нашу дочь, вашу и мою, женщиной, которой мы обе станем гордиться. Я это знаю.

Дженни хотела сказать, что Маргарита попросту грезит, но удержалась. Если бедняге хочется убедить себя, что в Дженни таятся скрытые запасы материнских чувств, так и пусть ее. Дженни не настолько жестока, чтобы лишать эту женщину утешения в последние часы жизни.

С дребезгом распахнулась дверь. Охранник грубо отшвырнул Дженни в угол камеры, потом отступил в сторону и дал сеньоре Сандерс пройти.

Дженни вскочила на ноги и бросилась к двери.