Не все то золото, что блестит   ::   Паскаль Фрэнсин

– Да ты, как я погляжу, здорово в него врезалась?

– А то нет!

«Лучше уж врезаться в стену «Эмпайр стейт билдинг»

– И он тоже сходил по тебе с ума?

– Абсолютно потерял голову!

Улыбка Элизабет стала еще шире. Джес даже смутилась. Если Лиз и Сюзанна – такие большие друзья, почему же Лиз радуется, что ее сестра увела у Сюзанны парня? Чушь какая-то. В чем дело? Ведь не могла же Лиз как-нибудь узнать о ее настоящих отношениях с Питом!

Джессика стала вспоминать подробности той жуткой ночи, когда внезапно вернувшиеся родители Сюзанны застали в своей гостиной их с Питом возню. В ту же секунду, как вспыхнул свет, Пит вскочил на ноги и с красной физиономией рассыпался в извинениях направо и налево. Джес выбрала более простой способ оправдания – разразилась слезами. Девлины немедленно приняли ее сторону, взвалив всю вину на Пита, что было, разумеется, справедливо. Они заявили, что не желают больше видеть его в своем доме, так же как и Сюзанна, когда она узнает правду.

– В любом случае, – сказала Элизабет, обнимая сестру, – я жутко рада, что ты снова здесь. В последнее время у нас стало как-то скучно без тебя.

Джессика просияла:

– Правда? Ты не врешь?

– Конечно, правда. Что бы мы делали, если бы никто не переворачивал все с ног на голову?

– Я понимаю, что это не комплимент, но на сей раз тебя прощаю. Эй, а это что?

Джессика заметила коробку, стоящую на туалетном столике Элизабет. Это был подарок, предназначавшийся Сюзанне. Элизабет хотела вернуть его в магазин, чтобы потом раздать ребятам деньги, но теперь было уже поздно. Джессика схватила коробку и сорвала упаковочную полоску.

– Ой, Лиз! Ты совсем не обязана дарить мне подарки в честь возвращения. Но я все равно ужасно рада! Ты самая лучшая сестренка на свете! Как ты догадалась? Ведь это та самая блузка, на которую я давно зарилась. А какой шарфик!

Элизабет вздохнула, видя, что ее планы рухнули.

«Ну что ж, держись. Будем жить дальше», – мысленно подбодрила она себя.

Чуть позже, когда Джессика кончила примерять новую блузку и восхищаться своим отражением со всех возможных точек, она попросила Элизабет рассказать о событиях, происшедших в ее отсутствие. Особенно все, касающееся брата.

– Из Стива вообще нельзя было вытянуть ни единого слова за все время, пока ехали из аэропорта, – сообщила Джессика. – Он вел себя, будто на похоронах. Честное слово, мне казалось, что ему все равно, приехала его родная сестра или нет.

– Это не имеет к тебе никакого отношения, – заверила Элизабет. – Он расстроен из-за Трисии.

– Неужели она все еще дурачит его?

– Могу тебе сказать, Джес, что она отказалась уже от двух свиданий. Мне кажется, это нельзя назвать дурачеством.

Джессика фыркнула:

– Можешь называть, как тебе нравится. Но если хочешь знать, это ему на пользу. Меня просто унижает, что мой родной брат таскается на свидания с девицей из самой дурной семьи в городе.

– Я рада слышать, что ты так озабочена судьбой своего брата, – сухо сказала Элизабет.

– Знаешь, что! Если бы ты хоть капельку заботилась о своей репутации, тебе тоже было бы стыдно за него.

– Я забочусь о Стиве, а не о репутациях. Он же весь извелся! Видела бы ты его лицо, когда Трисия позвонила сегодня утром и сказала, что не придет на свидание.

– Ничего, он переживет, – беспечно заверила Джессика. – Пошли поговорим с ним. Спорим, я его сейчас развеселю?

– Джес, мне кажется…

Но Джессика схватила ее за руку и потащила вниз по лестнице, в комнату Стивена. Элизабет не успела даже закончить фразу.

Сгорбившись за своим письменным столом, Стивен тоскливо смотрел в окно, а вовсе не в открытый перед носом учебник.

Джессика с размаху уселась на кровать:

– Слушай, Стив, хочешь анекдот? Мне рассказала одна девчонка, с которой мы рядом сидели в самолете.