Поезд стоит в Жемоне 51 минуту   ::   Сименон Жорж

Мадам Ирвич больна!

- И что же я могу с этим поделать?

- Доктор Гельхорн утверждает, что...

- Пусть себе утверждает! - сухо отрезал комиссар.

И в одиночестве отправился завтракать в привокзальный буфет.

- Замолчи, говорю тебе! - ворчал Мегрэ, между тем как его племянник совершенно растерялся и не знал, что ему делать дальше. - От тебя одни неприятности...

Я скажу тебе все, что думаю по этому поводу... Потом, предупреждаю тебя, выпутывайся сам, а если не сможешь выпутаться, не вздумай звонить дядюшке... Дядюшка уже по горло сыт... - Потом добавил уже другим тоном: Вот! Я нашел единственно возможное логическое объяснение случившемуся. Тебе предстоит отыскать доказательства или добиться признания. Попытайся не потерять нить.

Первое: Отто Браун, известный богач, едет во Францию с восемью чемоданами и кучей костюмов, но в кошельке у него всего четыреста марок...

Второе: была какая-то причина тому, что, пока поезд следовал по Германии, он делал вид, будто не знаком с Леной Лейнбах, а переехав через бельгийскую границу, начал обращаться к ней на "ты"...

Третье: он не хотел, чтобы она вышла ни в Льеже, ни в Намюре, ни в Шарлеруа...

Четвертое: она предпринимала отчаянные, упорные попытки выйти, несмотря ни на что...

Пятое: некий Бебельманс, никогда не встречавший Брауна, - иначе он по крайней мере хоть как-то отреагировал бы, увидев его труп, - имел при себе акций на два или три миллиона...

Тут Мегрэ заворчал, разъярившись окончательно:

- Объясняю тебе! Отто Браун, будучи евреем, предпочитал вывезти из Германии свое состояние или его часть.

Зная, что его багаж будет тщательно досмотрен, он знакомится в Берлине с куртизанкой и заказывает для нее чемоданы с двойным дном: вряд ли таможенники станут копаться в женском белье.

Но у Лены Лейнбах, как у всякой уважающей себя куртизанки, есть сердечный друг, Томас Хауке. Томас Хауке, профессионал, еще в Берлине, может быть, даже в самом "Кайзерхофе", извлекает акции из тайника - и все это с ведома Лены.

Она садится в поезд первой и кладет вещи на место, которое Браун, несмотря ни на что, боящийся подвоха, указал ей заранее... Сама она занимает место в дальнем углу, потому что они якобы не знакомы...

В Кельне Хауке, чтобы следить за ходом событий, занимает место в том же купе, а статист, возможно профессиональный взломщик, едет в третьем классе с акциями: при переезде через каждую границу ему приходится прятаться под вагонами...

Когда граница остается позади, Отто Брауну, естественно, больше нечего бояться. С минуты на минуту он может открыть чемоданы своей спутницы, чтобы забрать оттуда акции... Вот почему Лена Лейнбах сначала в Льеже, а потом в Намюре и Шарлеруа пытается сойти с поезда и исчезнуть по-английски...

Он ей доверяет? Догадывается о чем-то? Попросту влюблен? Так или иначе, он неусыпно следит за женщиной, и это начинает выводить ее из себя, ведь в Париже он неизбежно обнаружит кражу...

А может быть, уже и на французской границе: здесь ему нет никакой причины прятать свои акции, и он поднимет двойное дно. Томас Хауке тоже осознает это...

- И убивает Брауна? - задал вопрос Виншон.

- Убежден, что нет. Если бы Хауке поднялся, кто-то из попутчиков обязательно заметил бы это. Мне кажется, что Брауна убили тогда, когда ты вошел в первый раз и объявил: "Приготовьте, пожалуйста, паспорта..."

Тут все повскакали с мест в темноте, с заспанными глазами... И только у Лены Лейнбах был предлог подойти к Брауну вплотную - она должна была открыть свои чемоданы; я убежден, что именно в этот момент...

- Но булавка?..

Ищи! - проворчал Мегрэ. - Может, это была брошь... Если бы эта женщина не наткнулась на такого типа, как ты, который велел раздеть покойника, то долгие часы все считали бы смерть естественной...