Недосягаемая   ::   Картленд Барбара

Он выглядел молодо и торжественно, гораздо моложе сорока восьми лет, со слегка взъерошенной прической и проказливым, диковатым выражением лица, из-за которого те, кто питал к нему ненависть, называли его «красивым дьяволом», а те, кто любил, сравнивали с диким фавном.

— Дорогая! — Он приподнял ее руку с простыни и поцеловал.

В тот момент она поняла, словно он сам рассказал об этом, что он снова целиком и полностью принадлежит ей.

— Что произошло?

— У меня был успех. И еще какой!

Он вел себя как мальчишка-хвастун, насмешливо улыбаясь.

— Они хлопали, пока не отбили себе ладони, и кричали «браво» до хрипоты. И они готовы были отдать мне все на свете, что бы я ни попросил… кроме денег конечно.

Лидия рассмеялась. Это был смех облегчения, потому что Иван опять свободен, потому что он снова принадлежит только ей.

— Ты сразу поехал домой?

— Дорогая, куда еще я мог поехать?

По его широко раскрытым глазам она поняла, что он действительно не представлял, как после двух месяцев пренебрежения мог бы куда-нибудь поехать.

— Значит, ты наверняка проголодался.

— Точно. Давай устроим пикник прямо здесь, раз ты уже в кровати.

В голосе прозвучал едва уловимый намек на укор. Лидия могла бы припомнить вечера, когда она сидела и ждала его — ждала далеко за полночь, мужа, который угощал ужином молодых женщин. Как часто он не приезжал домой после концерта, даже не удосужившись сообщить домой, что ужин, который ему здесь приготовили, не потребуется? Она могла бы многое припомнить, она могла бы даже упрекнуть его в эту секунду. Но она просто улыбнулась.

— Прости, дорогой, но я почувствовала усталость.

Он моментально повернулся, в голосе послышалась тревога:

— С тобой все в порядке? Где-нибудь болит?

— Нет, все хорошо. Но я не знаю, что оставили тебе на ужин. Будь ангелом, спустись в кладовую и поищи там что-нибудь. Если слуги уже легли, придется промышлять самому.

— И это называется «кормилец семьи пришел домой».

— Ерунда, тебе же это нравится, — ответила Лидия.

И они-оба рассмеялись, когда он наклонился ее поцеловать.

В тот вечер она была очень счастлива, пока он полусидел, полулежал рядом с ней на кровати, сбросив фрак и расстегнув воротничок, потому что, по его словам, ему было жарко; они ели и болтали до глубокой ночи. Услышав от нее, что она устала, Иван настоял на том, чтобы открыть бутылку шампанского — повод, как хорошо она знала, самому выпить бокал. Это было единственное, что он пил, и она согласилась, понимая, что этот вечер можно отпраздновать. Иван снова принадлежал ей… ей одной.



Глава 2

Горничная закончила укладывать локоны на затылке Лидии, затем принесла плоский кожаный футляр и положила перед ней на туалетный столик.

Лидия внимательно рассматривала свое отражение в зеркале. Только что вымытые волосы мягко блестели, вечернее платье из бирюзового шифона подчеркивало белизну длинной грациозной шеи. Лидия была — и хорошо знала это — прелестная женщина. Потом она перевела взгляд на спинку инвалидного кресла и отбросила нервным, раздраженным жестом плед, закрывавший колени.

— Подай мне китайскую шаль, Роза, — сказала она и молча сидела, пока горничная доставала из шкафа шаль и укутывала ее; вышитые цветы своим ярким разноцветьем добавили красок и без того красочной картине.

— Смотрится прелестно, мадам, — с энтузиазмом произнесла Роза. — Я рада, что вы купили это голубое платье. Оно очень вам идет.

— К нему хорошо подойдут мои аквамарины, — ответила Лидия, улыбнувшись комплименту, и открыла футляр.

Она пристегнула два камня к платью и два поменьше на мочки ушей, затем обратилась к подставке с кольцами. На ней выстроился целый ряд колец, и, выбрав большой квадратный аквамарин — один из последних подарков Ивана, — она на секунду задержала взгляд на тонком узком финифтевом колечке, его первом подарке, сделанном после свадьбы. Оно не очень дорого стоило, но в те дни для них это было целое состояние.