Недоверчивые любовники   ::   Смайт Шеридон

Нужен закон, запрещающий быть такой красивой».

— Вы часто этим занимаетесь?

Остин моргнул, внезапно увидев себя со стороны — с голой грудью, воинственно подбоченившегося. Он отступил к лестнице и схватил свою рубашку, до крайности смущенный. Часто занимается чем? Тем, что несет чепуху? Или тем, что испытывает возбуждение при виде розовых ноготков на пальчиках ног? Она замужем — и богата, судя по всему. Два очка не в ее пользу. Замужество еще можно простить, но не богатство. Хватит с него таких дамочек. Впрочем, может, она захотела бы бросить все это и жить просто, как и он сам. «Ты забыл, что болтал репортер? — спросил он себя. — Она беременна, болван!»

Нет, он не забыл. Просто не мог в это поверить. Он перевел взгляд с затененной ложбинки между грудями на восхитительные шелковистые ножки. Слава Богу, что на нем темные очки — иначе было бы ясно, что он глазеет на нее, как влюбленный.

Женщина отвела со щеки золотистую прядь и кивнула в сторону фургона, который все еще торчал у тротуара.

— Выручаете женщин, попавших в затруднительное положение.

Выручает женщин, попавших в затруднительное положение? Ха, если бы она прочитала его мысли… По здравом размышлении ему не помог бы и самый лучший адвокат.

— Только когда их преследуют назойливые репортеры.

Она улыбнулась — и Остин был окончательно сражен. Все же он вышел из оцепенения и принялся натягивать рубашку, чтобы отвлечься. Необходимо было отвлечься, прежде чем она сообразит, что у него на уме, заметив, как натянулись его джинсы над определенной частью тела.

— Еще раз благодарю вас.

— Рад был помочь, — пробормотал он, глядя, как красотка открывает дверь клиники и скрывается за тонированным стеклом.

Взволнованный больше, чем ему хотелось бы признать, Остин вернулся к работе. Следующие несколько минут он провел, твердя себе, что это женщина не его типа, к тому же замужняя, и старался выбросить ее из головы.

Через полчаса он кончил работу, гадая, когда же появится блондинка. Может, стоит зайти в клинику и попить чего-нибудь холодненького? Попутно оглядеться, поискать ее с безразличным видом. Ведь он не виноват, если его одолела жажда?

Остин замер на месте, едва вошел внутрь, — репортер препирался с Джеком. Как он сюда попал? Он глянул на улицу, где редакционный фургон все еще стоял у бровки, потом снова посмотрел на репортера. Джек говорил сердито, и Остин удовлетворенно улыбнулся, несмотря на свое возмущение: наконец-то его невозмутимый младший брат вышел из равновесия.

— Сколько раз вам повторять? Я не даю и не могу давать информацию ни о ком из наших клиентов.

И это правильно, заметил про себя Остин. Но каким все-таки образом чертов репортер проник в клинику?

— Я заплачу вам двадцать тысяч долларов за документы о Кэндис Вансдейл! — выпалил газетчик.

Остин присвистнул сквозь зубы. Двадцать тысяч долларов — не шутка. Неужели Джек?.. Нет. Остин покачал головой. Джек чокнутый, но у него железные принципы.

— Можете предлагать хоть пятьдесят тысяч, чихал я…

— Хорошо, пусть будет пятьдесят, но за такую сумму я хочу получить образец…

— Вы просто спятили, понятно? В последний раз вам говорю: наши документы не продаются!

— Если бы вы только позволили мне взглянуть одним глазком. Я не буду ссылаться на источник, — не отставал репортер.

Остин медленно отделился от стены, сделал шаг вперед и скрестил руки на груди. Джеку могла понадобиться помощь.

— Убирайтесь, иначе я вызову полицию!

Тпру, Нелли! Джек пришел в полное неистовство. Возможно, этот болван, этот психованный ученый, который еще в детские годы столько раз путал старшего брата своими невероятными экспериментами, и заслуживал того, чтобы ему докучали.